– Ну что ж, ты меня успокоила, – усмехаясь в усы, признал Ференц и вновь перевел взгляд на площадь.
Внезапно Сайрена почувствовала, как напрягся детектив, как задеревенели обнимающие ее руки. Она покосилась на жениха, проследила за направлением его заметно потяжелевшего и похолодевшего взгляда и едва не сплюнула от досады.
По улице шустро ковыляла старушка, на голове которой красовался пуховой платок поверх фетровой шляпы. Старушка с такой силой ударяла зажатой в руке тростью по обледенелой брусчатке, что оставалось только удивляться отсутствию искр.
Сайрена затаив дыхание наблюдала за перемещением пожилой ниссимы. До последнего у хозяйки гостиницы теплилась надежда, что конечной целью путницы является кондитерская, но когда ниссима Лакмер – а это была именно она – задрав нос, прошлепала мимо витрин с пирожными, хрупкая лодочка чаяний разбилась о риф реальности – старушка направлялась к гостинице.
– Может, она мимо пройдет? – высказал робкую надежду детектив. – Там дальше много интересных мест: ресторан, цветочная лавка…
Но мелодично звякнувший на входной двери колокольчик ясно показал несостоятельность его предположений.
– Какое все-таки счастье, что та милая девочка демонтировала нетеряемый и неломаемый артефакт, – нашла в себе силы хоть чему-то порадоваться Сайрена.
– Ты единственная во всей Соларии, кто искренне считает баронессу Фэвор милой девочкой, – крякнул Слоувей. – Но то, что она убрала тот жуткий колокольчик, – это действительно счастье.
– Видишь, дорогой, в этой жизни все происходит полосами: полоса черная, полоса белая… Комиссия, что приезжала к нам летом, выписала кучу штрафов городу, а мне в подарок досталось то чудовищное изобретение, а осенняя комиссия и премией тебя наградила, и магический колокольчик у меня забрала, и Ужас Соларии увезла… Милейшие люди!
Детектив начал ворчать что-то по поводу надежды на то, что уж зиму-то Груембьерр как-нибудь проживет без комиссий из столицы, а то, если следовать озвученной невестой логике, вероятный цвет следующей жизненной полосы настораживает, но развить эту тему в полной мере он не успел, поскольку по всей гостинице разнесся могучий старческий голос:
– Есть кто живой?! – Затем тот же голос чуть тише добавил: – По-подохли вы здесь все, что ли? – и, снова увеличив громкость, провыл: – Ниссима Сайре-е-ена-а-а! Нисс детекти-и-ив! Где-е-е вы?
– Как же не хочется встречаться с этой… особой, – прошептал Слоувей. – Заболтает со своей ерундой, и весь рабочий день – коту под хвост.
– Э-э-эй! Детектив, я знаю, что вы здесь! Я уже была в участке! Толстяк у входа мне все рассказал!
Слоувей чертыхнулся и пообещал устроить Дирги ярко-черную жизненную полосу.
– Я ее отвлеку! – мужественно предложила Сайрена. – А ты бери пальто и уходи через сад!
– Ты мое спасение! – детектив не стал соревноваться с невестой в героизме, а чмокнул ее в нос и выскользнул из комнаты.
Сайрена улыбнулась ему вслед и, набрав побольше воздуха в грудь, как можно громче пропела:
– Иду-у-у! Ниссима Лакмер, я уже иду-у-у!
ГЛАВА 6, в которой мелькают разные лики зла
Дверной колокольчик мелодично звякнул, и Хелли увидела на пороге кондитерской целое семейство: нисса, ниссиму и прячущуюся за их спинами взрослую дочь.
– Ох, вот снегу-то навалило! – восхищенно воскликнул глава семейства, сметая целые сугробы с плеч и шапки.
Феонила, которая утром еще пробовала ворчать на посетителей, напоминая, что стряхивать снег следует на крыльце, до того, как они открыли дверь магазина, к полудню уже смирилась с тем, что в нынешних реалиях это попросту невозможно. Снег валил густо и безостановочно. Стоило задержаться на крыльце лишь на мгновение, и сугроб на тебе оказывался раза в три больше, чем ты успевал стряхнуть. По этой причине служанка лишь вздыхала и сноровисто орудовала шваброй, убирая лужи талой воды.
