— Наверное, — согласилась она с тяжелым сердцем. Кто знает, как отреагируют на такое родители.
***
— И что мы предъявим полиции? — устало спросила Алла Дмитриевна.
— Запись видения и кражу артефакта, — с готовностью ответил Дымов.
— Ну, предположим, — скептически согласилась она, — только кажется мне, что все это как-то абстрактно.
— А конкретно — это как? Труп на простынях с горлицами?
— Сергей Сергеевич, не надо так нагнетать. Этого мы этого никак не допустим.
— И как это никак?
Власов и Плугов, снова герои дня, крутили головами, будто наблюдали за игрой в пинг-понг. Иван Иванович, опять при парике и с орденом, внимательно разглядывал свои ногти.
Маша не знала, куда себя деть от неловкости.
Любовники они там или нет, но сейчас в кабинете ректорши ощутимо зрел конфликт, и, казалось, он вот-вот лопнет, забрызгав всех присутствующих.
За окнами лил дождь. Близился вечер. Машу выдернул сюда олень Васенька прямо из столовки, где она безо всякого аппетита мешала ложкой суп в тарелке под пристальным взглядом брата Костика. Его в кабинет ректора не пустили, но он не очень расстроился. Студенты сюда не любили попадать, поскольку мало у кого из них получалось провернуть это добровольно.
К этому моменту Алла Дмитриевна уже сообщила, что второй пары не было у Инны Николаевны Нежной, чаще именуемой Феей-Берсерком, милейшего свахи Артема Викторовича Глебова, божьего одуванчика Веры Викторовны Толоконниковой-Бесполезняк, да и у Кирилла Борисовича Пахомова, который в очередной раз огреб за своих деятельных менталистов, стояло окно. Из девочек болтались неизвестно где Лена Мартынова с ее проклятым носом и Катя Тартышева с ее черными одеяниями и одиозностью. Тут Маша опять вспомнила, что собиралась в библиотеку за «Аламнеей», и ее подозрения в адрес Лены вновь зацвели пышным цветом.
— Иван Иванович, — резко позвала Алла Дмитриевна, — вы можете каким-то образом отследить украденный артефакт?
— Этот? — Вечный Страж неспешно вытащил зеркало из кармана камзола. — Запросто. Подобного рода вещицы всегда возвращаются к своим владельцам, стоит их только правильно позвать. Я вам больше скажу: Михайло-основатель оставил некий наговор, который позволяет прокрутить отражения обратно. Так что я точно знаю, кто им воспользовался.
В кабинете воцарилась мертвенная тишина.
— А? — первым отреагировал Власов. — Да ведь нас сегодня чуть не вышибли из-за этого гада! Он же специально подстроил диверсию с нашим испытанием, чтобы взбултыхнуть универ и под шумок утащить Марусю! Да у нас все четко было, пока кто-то не подправил расчеты!
— А вы вообще молчите! — прикрикнула на них Алла Дмитриевна. — Ваши испытания аморальны и, возможно, незаконны.
— А вот и нет! — с пылом возразил Власов, резво вытащил из кармана потрепанный томик: — Согласно ФЗ о науке и научно-технической…
— Хватит, — строго оборвал их Дымов. — Иван Иванович, не томите. Кто это был?
— Кто — не суть важно, — наставительно ответствовал Вечный страж, — а вот зачем — сие куда любопытнее. И, к стыду своему, я до сих пор не постиг ответа на столь животрепещущий вопрос.
Маша медленно встала со своего кресла и двинулась на него, твердо намереваясь вытрясти из этого философа имя. Ею будто злой дух овладел, заставив позабыть и про вежливость, и про уважение к старшим. Дымов проворно ухватил ее за талию и усадил обратно в кресло.
— Тише, Рябова, — успокаивающе сказал он, — держите себя в руках. Уверен, Иван Иванович немедленно нам все расскажет.
