— Ни в коем случае, — тут же возразил Вечный Страж. — Насколько я разумею, дело тут сложное, хитрое. Важнее всего — причина, а не виновники.
— Важнее, чем жизнь человека? — вспылил Дымов, который только что призывал Машу к спокойствию.
— Кто знает, — затуманился сомнениями Вечный Страж, — какими весами будет измерено, кто знает, какими жертвами оправдано…
— Никаких жертв в моем университете, — деловито вмешалась Алла Дмитриевна. — Иван Иванович, миленький, вы уж подумайте еще раз. Может, все-таки, передадим злодея… — она скривилась, как от зубной боли, — полиции.
— А что, в нынешние времена в полиции допустимы пытки? — ехидно спросил он. — А ведь говорил я, помнится, Дмитрию Николаевичу, напрасно он затеял свой судебный устав. Старая добрая дыба никогда не подводила.
— Иван Иванович, — укорила его Алла Дмитриевна.
— Вы подумайте, голубушка, подумайте. Мало того что артефакт придется передать… как это теперь называется? В качестве вещественного доказательства? Так и злодею получится предъявить только кражу, не более. Да и откажется он разговаривать с полицией, ну что там понимают в тонких материях. Да и подельник останется в университете, будет ходить кругами вокруг девицы Рябовой, продолжит вынашивать коварные планы.
— О господи, — Алла Дмитриевна устало потерла лицо руками. — И что теперь?
— Теперь Васенька глаз с нашего злодея не спустит, — заверил всех Вечный Страж. — Куда проще следить за кем-то, когда знаешь, за кем. А я тихонечко, мягонько расплету этот клубочек. Доберусь до самой сути.
Да ведь ему нравится все это, осенило Машу. Вечный Страж соскучился по охоте и приключениям, надоело ему пребывать в спячке. И теперь он ни за что не станет ускоряться — спешить этому существу некуда, у него все время мира в кармане.
— Ну нам-то вы почему не говорите, кто он такой? — обиженно буркнул Власов. — Мы же свои! Родные почти.
— Потому что, — резко бросила Маша, вставая, — этот ваш так называемый страж еще не решил, стоит ли вообще меня спасать. А то вдруг его весы перекосит не в ту сторону.
Не глядя ни на кого, она вышла из кабинета.
Наум Абдуллович, секретарь ректора, сонно подскочил на месте, когда дверь хлопнула слишком громко.
— Зинка, зар-р-раза! — завопил он, протер глаза и тут же разворчался: — Ну что же вы, милочка, так неаккуратно. Дверь надо тянуть плавно и закрывать нежно, казенное же имущество!
— Простите, — немедленно смутилась Маша.
За ней в приемную вышел молчаливый Плугов и предложил:
— Прогуляемся?
Маша кивнула. Они спустились вниз, миновали заставленный фикусами холл и вышли на улицу. Притормозили под навесом, удрученные проливным дождем. В нескольких шагах впереди стояла завхоз Зиночка под зонтом, любуясь на непогоду.
— Ух, да вы же промокнете! — восторженно сказала она. — А может, даже простудитесь!
— Зиночка Рустемовна, вы уж дайте нам полчасика, — мирно попросил Плугов.
Она помедлила, а потом пожала плечами и принялась складывать зонтик. Ливень мгновенно закончился.
— И помните, Плугов, — веско обронила она, — что я внимательно слежу за вами с Власовым. Еще раз сунетесь в женскую общагу — я вам все причиндалы оторву!
— Ага, — согласился он, спустился на пару ступенек и оглянулся на Машу — мол, и долго ты будешь там стоять.
Она послушно пошла за ним, низко опустив голову и огибая лужи. Разговаривать не хотелось, и Плугов казался идеальной компанией — он тоже был не мастак по части трепотни. Не то что его белобрысый дружок Власов.
