– Долго придется ждать, – слегка улыбнулся Джо.
– Ну, какое-то время я буду жить довольно скудно, но меня это устраивает. – Он снова поднял голову и встретился глазами с Джо. – Я не могу попросить ее приехать в Нью-Йорк. Я думал об этом, много думал. Я не могу дать ей там ничего, и я бы лишил ее того, что она хочет. У меня нет никаких обещаний, которые я мог бы ей дать. Это не потому, что она неважна для меня.
– Нет, я думаю, это как раз потому, что она важна. Мне этого достаточно. У тебя был чертовски трудный день, не так ли?
– У меня такое чувство, что я разрываюсь на части. В голове не укладывается, как вообще это все могло произойти. Она хотела увидеть пуму – и разделить радость со мной. На удачу. Кажется, удачи нам это не принесло. А той женщине, кем бы она ни была, и подавно.
* * *
Ее звали Мелинда Баррет. Ей было двадцать лет, когда она отправилась в поход по Черным холмам – путешествие было ее подарком самой себе на летние каникулы. Она была родом из Орегона. Студентка, дочь, сестра. Она хотела стать рейнджером.
Родители заявили о ее исчезновении в тот же день, когда ее нашли, потому что она не выходила на связь уже два дня.
Прежде чем пума добралась до нее, кто-то проломил ей череп, а затем с силой ударил ножом, так что лезвие задело ребра. Ее рюкзак, часы, компас – подарок отца, доставшийся ему по наследству от его отца, – бесследно пропали.
Куп по просьбе Лил на рассвете приехал к воротам фермы Шансов. Из-за убийства Мелинды Барретт его отъезд сдвинулся на два дня, и он не мог его больше откладывать.
Он увидел ее, стоящую в раннем свете, собак, снующих вокруг, холмы у нее за спиной. И подумал: «Я запомню это». Он запомнит Лил именно такой, пока не увидит ее снова.
Когда он заглушил двигатель и слез с мотоцикла, собаки с радостным лаем помчались к нему навстречу. А Лил бросилась в его объятия.
– Ты позвонишь, когда прилетишь в Нью-Йорк?
– Да. Ты в порядке?
– Столько всего случилось. Я думала, у нас будет больше времени наедине… Просто побыть вдвоем. И тут мы нашли ее. Они понятия не имеют, кто это с ней сделал, а если и знают, то не говорят. Она просто шла по этой тропе, и кто-то убил ее. Чтобы отнять рюкзак, что ли? Снять часы? Или просто так? Я не могу выбросить это из головы, как и то, что мы провели вместе так мало времени. – Она запрокинула лицо, встретила его губы своими. – Но мы расстаемся ненадолго.
– Ненадолго.
– Я знаю, что тебе нужно ехать, но… ты поел? Тебе что-нибудь нужно? – Она попыталась улыбнуться, но ее душили слезы. – Смотри, как я тяну время.
– Я захватил с собой оладьи. Бабушка знает о моей слабости. Они дали мне пять тысяч долларов, Лил. И не позволили отказаться.
– Хорошо. – Она снова поцеловала его. – Хорошо. Тогда я не буду беспокоиться о том, что ты умрешь от голода в какой-нибудь канаве. Я буду скучать по тебе. Боже, я уже скучаю по тебе. А теперь иди… Тебе нужно ехать.
– Я позвоню. Я буду скучать по тебе.
– Надери им всем там задницу в академии, Куп.
Он сел на мотоцикл, бросил на Лил долгий прощальный взгляд:
– Я вернусь…
– Ко мне, – тихо продолжила она, когда он уже завел двигатель и не слышал ее. – Вернись ко мне.
Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, чтобы убедиться, что он действительно уехал. Залитая мягким светом раннего утра, она села на землю и, прижав к себе собак, разрыдалась от души.
