– Да знаю я, о чём вы все думаете-то, и ты, знаю, зачем в Бельведер звал, только я не такая, а согласилась от тоски!
– Допустим, от тоски, но при чём здесь работа?
– Позвонила я на работу, как была в одних трусах, а во мне гонор поднялся как у Суперстар, ну и обсказала им, где я видела их с их древесно-стружечными планами, опилками и шлифовальными машинами!
Снова рёв, слёзы и мои утешения пропускаю, только конкретно суть:
– И началось: с соседями вдрызг, с родителями в клочья, и всё из меня прёт, то я министерка какая, то из блатных, то Путина крестница, а всё трусики виноваты ваши!
– Однако странные рассуждения: ну, поплавились у вас предохранители, ну немного повздорили-поспорили-поговорили, но при чём же здесь трусики. Вот заметьте, ко мне вы без них, то есть с ними в руках пришли, а пёрло из вас зоной как новогодний фейерверк!
– Не тебе, маслобой, меня зоной попрекать! – оскалилась она. – Говори, извращенец, чем трусы натёр?!
– Я?! Натёр?! Помилуйте, Клавдия, это уже не смешно. Если уж начистоту, какой дурак копеешные слипы чем-то натирать будет? Хорошо, что при примерке не порвались. Матерьяльчик дрянь!
– Натёр, чтобы поиздеваться! Я, как только их напялила – чуть по соседям секса просить не побежала, еле скинуть успела.
– Экая вы горячая женщина…
– Наркотические трусы! Или, может, ты их конским возбудителем пропитал?! – и опять мне кулаком в нос тычет.
Вижу, спорить бесполезно. Говорю:
– Хорошо. Согласен на возврат товара. Только без фирменной упаковки не приму.
Тут она коробочку из сумки достаёт и в лицо мне швыряет.
– Подавись!
– Теперь всё в порядке. – Взял с тумбочки кошелёк. – Получите ваши две тысячи рублей.
А подлая зэчка мне пальцем грозит:
– Нет, баклан, алтушками не отделаешься. А за моральный ущерб?
– Хорошо, – вздыхаю. – Возьмите три.
– Опозорил честную девочку и копейками отделаться хочешь?
– Помилуйте, не пятёрку же вам давать?
– Нет, не пятёрку – пятьдесят штук гони!
Я аж дара речи лишился.
– Вы в своём уме? У меня таких денег нет.
– Придётся найти, – и нехорошо улыбается.
– Знаете, Клавдия, – строго говорю. – Вы, наверное, по своей Академии стосковались? Если немедленно не покинете мой дом – позвоню в полицию.
– Нечем звонить будет, бесогон, когда Ибрагим тебе руки вырвет. – И дверь толкает. А за дверью громила небритый стоит.
– Зачэм сэстру мою обыдел? Сэйчас убывать тэбе буду.
Короче, отдал я налётчикам деньги. Наскрёб сорок четыре тысячи, больше не было. Думаю, нужно сообщить органам о вымогателях, не дарить же такие деньжищи. Только когда мои кровные вернут – неизвестно. Остался ты, Автоном, без гроша на Новый год. И такая тоска меня взяла, хоть волком вой. Сел на кровать, верчу коробку из-под труселей и вдруг понимаю, что не «фирменная» наша вещица, что Илюха с дружками в подвале шлёпают – незнакомая. И иероглифы на ней не китайские, а японские. Объёмные такие, приятные на ощупь. А самое удивительное, понимаю, что написано, словно в моей голове онлайн-переводчик заработал:
«Избранница! Амэ-но Удзумэ – Фея луны, богиня счастья, любви и радости, дарит тебе волшебство. Надень, и фонтану твоих наслаждений позавидуют небожители».
Что за наваждение? Какой ещё фонтан? Может, и правда трусы какими-нибудь возбуждающими феромонами пропитали?
Не знаю зачем, но надел я на себя эти розовые слипы. И что думаете? Будто тысяча солнц в моей голове взорвались, ощутил я себя женщиной, да настолько голодной до мужиков, что едва рассудка не лишился. И такие извращения на ум пришли, что в самом отвязном порно не увидишь. Хорошо, что Ибрагим ушёл, иначе несдобровать бы ему.
