«Похоже, что каким-то образом я очутился на чьём-то новогоднем корпоративе, – первым делом подумал Андрей. – Но как?!»
Странно, но его появлению здесь никто не удивился, и этот факт сильно обескураживал. Андрей ещё раз огляделся по сторонам. Участников новогоднего банкета немного, человек десять-двенадцать. Старомодно одетые, сидели они за столами и терпеливо ждали, поглядывая на очаг, в котором изредка вспыхивали и шипели седые угли, когда на них капал жир с большого куска мяса, насаженного на вертел. Тот уже почти покрылся аппетитной коричневой корочкой, и это зрелище для голодных людей становилось просто невыносимым. Пытку голодом усугублял умопомрачительный запах, проникающий буквально в каждый уголок сравнительно небольшого помещения с высоким балочным потолком. С прокопчённых балок, изрядно подпиленных древоточцами, свисали круглые светильники из кованого чёрного металла. Свечи в них пока не горели. Одним словом – экзотика. Перед посетителями на столах стояли большие глиняные кружки, содержимое которых поддерживало задушевные беседы.
«Какое-то скучное у них веселье, – подумал Андрей. – Ёлки нет, нет музыки и громких тостов, только треск углей и тихий шелест голосов».
Просто удивительно, но он не чувствовал сейчас никакой паники, только по-домашнему душевный уют. Но ничего не понимал. К его столику подошёл официант и шустро навёл на нём чистоту. Ещё мгновение, и на столе появилась чистая скатерть, а на ней кусок ржаного хлеба; блюдечко с маленькими солёными рыжиками; миска с кислой капустой; вилка; глиняная кружка и кувшин с напитком. Недолго раздумывания, Андрей сам себе налил из глиняного сосуда и пригубил.
«Медовуха!» – ему был знаком этот душистый напиток и его неповторимый вкус. В первый раз он к нему приобщился в Детинце – древней крепости Великого Новгорода, когда учился там на курсах повышения квалификации. Помнится, там ещё подавали щи по-монастырски и мясо по-посадски. Только сейчас Андрей ощутил, что безумно голоден, и навалился на незамысловатую еду, ловко орудуя двузубой вилкой. Насыщения этот процесс ему не принёс и как все остальные он уставился на очаг.
В трактире заметно потеплело и возможная причина этому – горячий напиток, выхлебанный Андреем до дна. Он стянул с себя куртку и положил на скамью. Под курткой оказалась зелёная толстовка с надписью золотыми тиснёными буквами.
В дальнем углу таверны кто-то прокашлялся в кулак для привлечения к себе внимания, и присутствующие невольно повернули головы к источнику звука.
Оглянулся вместе со всеми и Андрей. Это место в заведении, похоже, редко кто занимал: крохотный стульчик и такой же столик ни в коей мере не способствовали дружескому общению, ради которого посетители здесь собирались. Существо за угловым столиком напомнило Андрею сказочный персонаж, будто сошедший со страниц детских книжек с картинками. Это был старый гном с лицом, сморщенным от житейских невзгод. Его, похоже, все прекрасно знали – отшельник, живущий в одиночестве у подножия Волшебного холма.
– Хочешь нам что-то рассказать? – послышалась со всех сторон разноязычная речь.
Гном заёрзал на хлипком стульчике, устраиваясь поудобнее. Так, чтобы все его видели. Шаткий стул жалобно скрипнул, но выдержал нелёгкое испытание на прочность.
– Кроха пропал, – наконец выдал он свою новость. – Пошёл к Волшебному холму и сгинул.
В трактире начались пересуды. Собравшиеся знали, что Кроха приударяет за младшенькой дочкой лесного царя. Сам же царь их отношений не одобрял, ему давно приглянулся в зятья старый норвежский тролль первого разряда с несметным количеством золота в подвалах своего замка. Все знали, что Волшебный холм – гиблое место, пропасть там можно ни за грош. Искать там Кроху для многих из них – верная погибель! Андрей улавливал суть разговоров лишь частично, только когда они говорили по-немецки или по-голландски.
