Его глаза обрамляли крупные очки в массивной черной оправе, которые отлично сочетались с его новой угольно-черной формой. Выглядел он очень бледным и худым, как будто даже близко не знал, что такое физическая работа.
– Ты из научного сектора? – догадалась Кили.
– Экзобиология и биотехнологии, – монотонно, но с присущей ученым гордостью ответил тот, – меня зовут Рон.
Такие парни как Рон, явно обладавшие блестящим умом, но совершенные профаны в социальных взаимодействиях, все же умели ценить недоступную им красоту женского пола. Кили заметила его заинтересованный взгляд и улыбнулась ему одной из своих лучших улыбок, заставив изрядно смутиться. Затем снова вернулась в состояние тревожности и обернулась на троих еще незнакомых молодых людей, которые переодевались в противоположной части помещения.
Однако минутка знакомства закончилась так толком и не начавшись, у входа появился один из членов экипажа, такой же высокий и опрятный, как и другие. Он передал каждому небольшие индивидуальные аудио-устройства, коротко объяснив, что на нах записаны подробные правила нахождения на кораблях Армады, звания и порядок субординации, а также условия и сроки их пребывания здесь. Затем проводил их в большую пустую столовую зону, где помог получить ужин при помощи роботизированной системы выдачи питания и оставил одних, чтобы поесть, немного отдохнуть и прослушать записи.
Кили все еще мысленно металась между различными вариациями дальнейших событий. Самым лучшим сейчас было, как впрочем и всегда, не высовываться. Она уже около часа находилась на корабле и ее пока что никто не отделил от группы. Тем более, что если бы эта миссия была исключительно по ее голову, ее могли еще утром на построении вывести под руки, и никто ничего бы Каану не посмел сказать. Аудиозапись начала проигрываться в наушнике, оторвав немного от тяжелых мыслей.
Часть про правила нахождения на кораблях Армады Кили прослушала очень внимательно. В целом ничего необычного озвучено не было. Стажеры обязаны были соблюдать распорядок дня, выполнять поручения и отчитываться перед своим командиром, однако не имея звания и постоянной должности в Армаде, им запрещалось посещение некоторых собраний, участие в военных операциях и построениях. Из хорошего: каждому предоставлялась отдельная собственная каюта без соседства с другими членами экипажа, а также питание первого уровня, как жест гостеприимства.
Субординация в Армаде была строго вертикальной, каждый подчинялся командиру своего отделения, что включало запрет на обращение к вышестоящим командирам и командирам параллельных служб без прямого приказа. Отдельно оговаривалось поведение в присутствии Главнокомандующего, личное общение с которым было строго запрещено. При встрече не подразумевалось здороваться с Кааном, обращаться к нему, смотреть в глаза и тем более прикасаться. В узких помещениях необходимо было отойти в сторону, опустив глаза, а также запрещалось поворачиваться спиной. В случае, если Каан первым заговорит, обращаться к нему на флагманском корабле следовало как «Капитан», на боковых, центральных и замыкающих кораблях – «Главнокомандующий», а в колониях – «Каан», что на мертсегерском и означало – «Правитель».
Были и другие правила, которые Кили уже не слушала. Ею полностью завладела новая тема для размышлений. Какой будет их личная встреча с ним? Заговорит ли он первым и сможет ли она спрятать глаза от его ледяного взгляда?
