Психологическая терапия с помощью секса - страница 5

Как это влияет на защиты? Очень просто: энергия и внимание, которые обычно тратятся на поддержание контроля, на сканирование окружения, на прокручивание тревожных мыслей, на самокритику – вся эта ментальная энергия перенаправляется. Дофамин как бы говорит мозгу: «Вот что сейчас по-настоящему важно! Сконцентрируйся здесь!». И мозг подчиняется. В результате, периферийные процессы, включая работу многих психологических защит, ослабевают за ненадобностью или из-за нехватки ресурсов внимания. Человек становится менее склонен к рационализации, интеллектуализации, самоанализу в привычном смысле слова. Он не думает о том, что чувствует, он погружен в само чувствование. Этот интенсивный фокус на «здесь и сейчас», подкрепленный удовольствием, выбивает почву из-под ног у тех защитных механизмов, которые работают через отвлечение, отрицание или ментальные построения. Дофамин помогает нам полностью присутствовать в моменте, а именно в этом присутствии и кроется ключ к подлинным переживаниям и откровениям. Он буквально «затапливает» каналы, по которым обычно поступают сигналы тревоги и самоцензуры.

Не стоит забывать и о роли адреналина и норадреналина – гормонов стресса и возбуждения. Казалось бы, при чем здесь расслабление и уязвимость? Но их вклад тоже важен. Всплеск адреналина учащает сердцебиение, повышает кровяное давление, обостряет чувства. Это создает ощущение интенсивности, живости, энергии. Иногда именно этот «взрыв» энергии необходим, чтобы прорваться сквозь апатию, эмоциональную замороженность или хроническую усталость, которые сами по себе могут быть формой защиты. Адреналиновая встряска может сделать эмоции более яркими, более доступными, выдернуть человека из состояния привычной отстраненности. Конечно, избыток адреналина может привести к тревоге, но в сочетании с окситоцином и эндорфинами его эффект скорее мобилизующий, пробуждающий, делающий переживание более полным и всеобъемлющим. Он добавляет остроты и страсти в «коктейль», не давая ему стать слишком расслабленным и аморфным.

И вот теперь представьте синергию всех этих компонентов. Окситоцин снижает страх и строит мосты доверия. Эндорфины окутывают теплым одеялом блаженства, делая уязвимость безопасной. Дофамин фокусирует все внимание на настоящем моменте, отключая внутреннего критика и цензора. Адреналин добавляет интенсивности и яркости переживаниям. Это не просто сумма отдельных эффектов, это качественно новое состояние сознания и тела – состояние «алхимии уязвимости».

В этом состоянии психологические защиты не то чтобы ломаются силой – они скорее «размягчаются», становятся пористыми, текучими. Как металл, нагретый в горне алхимика, становится податливым для придания новой формы, так и наша психика под воздействием этого гормонального коктейля теряет свою ригидность. Необходимость в защите объективно снижается (благодаря окситоцину и эндорфинам), а способность ее поддерживать ослабевает (из-за переключения внимания дофамином). Энергия, которая раньше уходила на сдерживание, на поддержание фасада, высвобождается. И эта свободная энергия может быть направлена внутрь – на контакт с собой, со своими истинными чувствами, потребностями, воспоминаниями.

Это похоже на таяние ледника. Годами слой за слоем накапливался лед защит, замораживая под собой живые потоки чувств и воспоминаний. Гормональный коктейль близости – это внезапное потепление, солнечный луч, который запускает процесс таяния. Сначала появляются маленькие ручейки – отдельные ощущения, мимолетные образы. Потом потоки становятся сильнее – всплывают более глубокие эмоции, обнажаются скрытые страхи и желания. Иногда это может привести к настоящему половодью, когда сдерживаемая лавина чувств прорывается наружу. Но даже в этом случае, благодаря смягчающему действию эндорфинов и окситоцина, это половодье ощущается скорее как освобождение, как очищение, а не как разрушительная катастрофа.