Социальный миф о нормальности основан на стандартах, которые почти никто не проверяет на подлинность. Он не учитывает личную историю, психику, травмы, желания, а просто навязывает один универсальный сценарий: учёба, работа, замужество, дети. Всё, что выпадает из этой схемы, – под вопросом. Не потому, что это плохо. А потому что это не укладывается в привычную рамку. И человек, оказавшись вне рамки, автоматически воспринимается как сбой системы. Даже если этот человек – наполнен, жив, свободен.
Когда мы начинаем воспринимать одиночество как аномалию, мы теряем контакт с собой. Потому что мы перестаём слушать свои желания, свои ритмы, свои потребности – и начинаем сравнивать, подгонять, примерять чужие сценарии. Женщина, которая живёт из страха быть «ненормальной», начинает спешить, соглашаться на отношения, которые ей не подходят, бояться отстаивать границы, потому что в её голове одиночество – страшнее, чем компромисс. Так рождаются связи, построенные не на любви, а на страхе. И эти связи, в итоге, только усиливают одиночество. Потому что рядом с другим человеком она чувствует себя ещё более чужой – и ещё более виноватой за это.
Самое разрушительное в этом мифе – то, что он превращает одиночество в диагноз. Не в опыт, не в выбор, не в временное состояние, а именно в симптом «неполноценности». Это формирует у женщины чувство стыда – скрытого, неосознанного, глубокого. Стыд за то, что её жизнь не соответствует ожиданиям. Стыд за то, что её утро не начинается с кофе вдвоём. Стыд за то, что на семейных праздниках ей нечего сказать о личной жизни. Стыд, который она сама не может объяснить, но который отравляет каждое взаимодействие.
А стыд всегда ведёт к тому, что женщина начинает закрываться. Прятать. Меньше говорить. Меньше появляться. Меньше жить. И в какой-то момент – меньше чувствовать. Потому что чувствовать в одиночестве, которое ты считаешь неправильным, – больно. А чтобы не чувствовать боль – нужно либо глушить, либо убегать. Так начинается внутреннее отщепление: внешне ты всё в порядке, а внутри – ты уже перестаёшь быть собой.
Этот механизм закрепляется с каждым годом. Особенно когда возраст начинает играть свою роль. После 30, 35, 40 лет женщина всё чаще слышит «часики тикают», «тебе бы уже», «всё хорошее разобрали», «надо быть поспокойнее». И если она не встроена в систему, если она не видит, насколько эта система – иллюзия, она начинает верить. А вера в ложную норму всегда ведёт к саморазрушению. Потому что она идёт против души. Против пути. Против себя.
Но что, если нормальность – это миф? Что, если быть одной – не отклонение, а пространство? Что, если именно в одиночестве рождается настоящая личность? Что, если это – не ошибка, а дар? Что, если одиночество – не конец, а начало? Только тогда, когда мы перестаём воспринимать одиночество как «поломку», оно становится чем-то живым, подвижным, открытым. Мы начинаем с ним взаимодействовать, а не бороться. Мы перестаём искать спасения – и начинаем строить отношения с собой. И тогда, парадоксальным образом, исчезает та тревога, которая делает одиночество невыносимым.
Проблема – не в одиночестве. Проблема – в том, как мы его интерпретируем. Как мы позволили обществу внедрить в нас мысль, что без другого мы – не полноценны. Но ведь подлинная полнота – всегда внутри. Ни один человек, ни одни отношения не могут заполнить ту пустоту, которая создана культурой стыда. Только ты можешь это сделать. Только ты можешь вернуть себе право быть – просто быть. Не как реакция на ожидания, не как попытка доказать свою «пригодность», а как свобода быть собой.
