– А у меня будут снимать отпечатки пальцев?
– А вы считаете надо? – съехидничал собеседник.
– Не знаю. Так будут или нет?
– Предположим, что да.
– Меня такой ответ не устраивает, – твердо заявила я. – Да или нет?
– Да! – он это так сказал, словно одолжение сделал.
– Тогда я признаюсь, что выдвигала ящики у столов.
– Ну и как, нашли что-нибудь для себя интересное?
– Вопрос поставлен некорректно, – обошла я расставленную ловушку.
Но милиционер не смутился, а возразил:
– Давайте договоримся, раз и навсегда, что вопросы буду задавать я и такие, какие нужно. И даже если спрошу у вас размер лифчика, или фамилию любовника, то вы обязаны мне ответить.
На что я выдвинула свой контраргумент:
– Если хотите, чтобы я сотрудничала с вами, или как там это называется, то будьте любезны – ведите себя достойно. Хамство – признак слабости.
Нет! Даже моя филиппика не лишила его способности улыбаться. Видно это у него генетическое. Он засмеялся и проговорил сквозь смех:
– Ладно, оставим в стороне содержимое столов… М-г-м, а теперь, Валерия Михайловна, скажите мне, пожалуйста, зачем вам понадобился завхоз?
Я, еще сидя на кафедре, придумала замечательный повод и теперь заторопилась его обнародовать:
– Понимаете, я решила дома сделать ремонт и хотела с ним посоветоваться по некоторым вопросам.
– А он что, такой знатный строитель?
– Ну, наверное, раз он завхоз, – предположила я.
– Вам его кто-нибудь посоветовал? Или вы сами так решили?
– Сама так решила.
– Так если вам нужна консультация и не больше, зачем вы лазали по столам? Вы клептоманка? Или была какая-то определенная цель?
Наш допрос стал уходить в неправильное русло, и я вспыхнула:
– Вы что, подозреваете меня в чем-то? Что это я убила Боброва?
– А откуда, кстати, вы поняли, что он именно убит?
– Так вы подозреваете меня? – продолжала я настаивать.
– Увы, нет, – усмехнулся милиционер. – Боброва задушили, а у него шея была просто бычья. С вашими тонкими ручками там делать нечего.
– И ничего у меня не тонкие ручки.
– Хорошо, хорошо. Да, кстати, вы не заметили ничего странного или необычного?
– Нет, – выпятила я негодующе губы. – Я же впервые была у него. А из необычного заметила только портрет Сталина.
– Жаль, и все-таки очень жаль, что мы так и не услышали, что именно вам понадобилось в столе у завхоза, – подвел итоги допроса мой мучитель, и стал складывать бумаги в папку.
А потом добавил:
– Не прощаюсь, еще увидимся. Да, насчет отпечатков! Выйдите, пожалуйста, на улицу, там стоит передвижная криминалистическая лаборатория. Зайдите туда. Только не забудьте.
Вот на такой веселой ноте мы и расстались. Я заперла аудиторию и отправилась на процедуру снятия отпечатков. Там меня уже ждали. Больно не было, но чувствовала я себя совершенно унизительно. Всего ничего – испачкали чернилами подушечки пальцев, а на душе – словно клеймо поставили.
Делать в институте было нечего, поскольку для меня подыскали замену. Поэтому я, недолго думая, решила уехать домой.
Да только всю дорогу на душе словно кошки скребли! А перед глазами неотрывно стояло видение ниши с воткнутым туда Бобровым.
Дома я сразу занялась стиркой и уборкой. Это у меня проверенное средство. Если хочу от чего-нибудь отвлечься, то начинаю заниматься хозяйством. Постепенно вхожу в раж и пока все не закончу – не останавливаюсь. Однако моя квартира маловата для подобных релаксов. Еще не было и шести часов вечера, а работа подошла к концу.
