Читать онлайн Джессика Дор - Психология Таро. Самопознание через архетипы и бессознательное

аро – это книга с семьюдесятью восемью секретами, которые раскрываются перед вами со временем. Карты наделены значением, но оно часто меняется, а потому в зависимости от контекста одна и та же карта может трактоваться как помощь, чары, талисман или благословение. Как известно, карты Таро в их современном виде появились еще в XV веке в эпоху европейского Возрождения, но говорят, что заключенные в них тайны и тотемы корнями уходят в Древний Египет и Древнюю Грецию.

По легенде, египетские мистики спрятали секреты духовной эволюции – того, как полностью слиться с абсолютом, – в колоде игральных карт. Превратив свои тайны в карты, они надеялись на века сохранить тяжким трудом добытую мудрость с помощью человеческих пороков. Они больше верили в склонность человека к азартным играм, чем в его стремление изучать священные тексты и принимать высшее учение в устной традиции. Они понимали, что люди в первую очередь будут играть в Таро, а не продвигаться с помощью карт по духовному пути. Но для тех, кто интересуется духовным ростом, карты становятся семьюдесятью восемью магическими порталами, внутри которых скрыты тайны.

Это легенда, а значит, она не претендует на историчность и достоверность. Не существует физических подтверждений этому рассказу. Но Таро, как вы скоро узнаете, освобождают воображение из оков сомнений и рационализма. Карты способствуют тому, чтобы снова пробудилась та часть нашего существа, которой хватает мужества верить во что-то без материальных доказательств.

Сегодня люди берутся за Таро по разным причинам. Вытягивая карты, мы можем вызвать синхронизацию. В ходе этого священного процесса мы ощущаем невидимую связь между внутренним и внешним мирами.

Также эта практика раскрывает потенциал, помогает посеять семена возможностей в почву сердца так, чтобы их корни были крепкими. Чтобы побеги набрались силы и выдержали тяжесть медленно наливающегося плода или цветка.

При необходимости расклады Таро можно воспринимать как полотно, чтобы проецировать на него свою внутреннюю жизнь, не опасаясь навредить себе и другим. Так как проецирование – естественная и нормальная функция человеческого воображения, Таро позволяет приручить эту силу и использовать ее во благо. Перенос внутренних переживаний на такие физические объекты, как карты, создает дистанцию и свободное пространство, где можно перевести дух, изменить отношение к себе и выбрать новую наблюдательную позицию. Карты позволяют в безопасных условиях увидеть и осмыслить самые малопривлекательные части нас самих.

Толкование Таро как для себя, так и для других служит ритуалом для начала нового этапа или новой главы в жизни. Карты выполняют майевтическую, или акушерскую, функцию; их вопросы – будто часть процесса рождения. Они заставляют не фокусироваться, а смотреть шире. Иногда новая жизнь пытается родиться на свет вперед спиной или ногами, и тогда требуется терпеливо уговаривать ее перевернуться. Таро – это инструмент, который помогает находить правильные точки для приложения силы, чтобы процесс продолжался и не причинил никому вреда.

Иногда, вытянув карты, вы находите сюжет с большим потенциалом для развития и огромной жизненной силой. Как первый тюльпан, пробившийся через едва оттаявшую землю, или набухшие на ветке розовые бутоны. Но иной раз с повествования карт необходимо снять все лишнее, докопаться до самой сути и унести с собой легкий аромат палой листвы или воронье карканье, эхом отдающееся в ушах. В любом случае вы можете рассчитывать, что в конце у вас появится больше вопросов, чем было в начале. И это хорошо. Вопросы – это мостики к новой жизни.

Толкователь карт не должен обещать сиюминутных озарений, потому что секреты так не работают. Семьдесят восемь арканов, больших и малых секретов, надо уважать в силу их возраста. К ним следует относиться как к сущностям, расположение которых вы хотите завоевать. Или как к компаньону – с интересом, преданностью, уважением и искренним желанием их понять, и тогда карты со временем откроют вам свои тайны. Можете не сомневаться.

аро относятся скорее к духовной практике, чем к психологическому инструменту, но карты по своей сути очень психологичны, а психологии не чужда духовность. Более того, первый корень слова «психология» восходит к греческому Ψυχή («психе»), что означает «душа» или «дыхание». Хотя ландшафт психологии за годы развития теории и практики сильно изменился, до некоторой степени она навсегда останется искусством познания души.

Зигмунд Фрейд, которого на Западе называют отцом современной психологии, искал способ понять человеческую душу через процесс психоанализа. Цель психоаналитической работы заключалась в том, чтобы сделать бессознательное сознательным. Если вы представили, как человек лежит на кушетке, а рядом сидит психотерапевт в строгом костюме и говорит, делая пометки в папке: «Расскажите мне о вашем отце», то вы представили себе психоанализ. Этот терапевтический процесс часто подразумевает глубокое погружение в раннее детство клиента, что помогает лучше понять его сегодняшние переживания.

Ученик Фрейда Карл Юнг развил теорию коллективного бессознательного – своего рода психического подтекста, который, по его мнению, понимают все люди. Эта форма бессознательного объясняет общие для всех влечения, мотивацию и поведение, она выходит за рамки культурных и географических различий. Коллективное бессознательное описывают как некую общую психологическую наследственность, которая проявляет себя через фантазии, мифы, сказки и социальную динамику власти и угнетения. Если личное бессознательное затрагивает грани индивидуального опыта, запертые в подполье из-за внешних и социальных условностей, то коллективное бессознательное, по мнению некоторых специалистов, – это вместилище архетипов.

Юнг считал, что архетипы – универсальные символы и образы, значение которых понятно каждому человеку. Не могу согласиться с тем, что смысл архетипов одинаков для всех людей на земле, но я вижу, что некоторые из них не знают культурных различий. Архетип матери заставляет в душе что-то шевелиться, хотя у каждого он отзывается по-разному, – и то же можно сказать об архетипической теме смерти. Я согласна с единомышленницей доктора Юнга Марией-Луизой фон Франц. Она утверждала, что при появлении архетипического образа – например, во время гадания на картах Таро – человек, его воспринимающий, «открывает для себя новые, прежде недоступные взору возможности и через них испытывает свежий прилив энергии, так как архетипы наделены мистическими качествами и функционируют как скрытые источники силы». Мы не будем смотреть на архетипы или символы одинаково. Более того, мы не должны такого ожидать. Но они могут затронуть что-то внутри нас и что-то нам сообщить, если мы дадим им достаточно пространства.

Юнг полагал, что коллективное бессознательное влияет на жизнь отдельного человека и служит ключом к смыслообразованию, психологическому развитию и индивидуации (через этот процесс человек достигает ощущения индивидуальной идентификации, отделенной от коллектива). Через психоанализ человек способен научиться плавно перемещаться между явным содержанием сознательного и неявным символическим материалом бессознательного. Если обратиться к архетипическим терминам, человек может рассчитывать на существование на границе деревни и леса, цивилизации и дикой природы, на то, чтобы в нужном месте в нужное время быть одновременно императором и императрицей.

Также Юнг сделал вклад в развитие идей о терапевтических свойствах синхронии. Он описал ее как релевантное совпадение внешних и внутренних событий, не связанных между собой явными причинно-следственными отношениями. В качестве примера синхронии можно привести ситуацию, когда вы вспомнили о друге, которого не видели уже несколько лет, и вдруг он сам звонит вам. Кто-то сочтет это происшествие чистой случайностью, но человек, склонный искать смысл в происходящем, увидит здесь намек на связь между внешним и внутренним, хотя кажется, что эти измерения существуют отдельно друг от друга.

Когда внутреннее событие, например мысль о старом друге, синхронизируется с внешним, например звонком старого друга, мы чувствуем связь между личным переживанием и тем, что понимаем как общее. Синхрония, по словам эколога Робина Уолла Киммерера, это напоминание об утонченной связи. Изучение отношений между вещами, которые нельзя объяснить простой причинно-следственной связью, – это путь к пониманию связи между психикой, коллективным сознанием и предметом. Если возникает синхрония (часто бывает, что карты Таро с удивительной точностью угадывают подробности нашей жизни), то, вероятно, что-то, прежде сокрытое в бессознательном, пытается выйти наружу. Или оно неожиданно всплывает, чтобы помочь нам развиваться.

Сегодня Юнга можно воспринимать скорее как философа или человека искусства, чем как ученого. Благодаря его исследованию тайн через обращение к философии, антропологии, мифам, религии и спиритизму сформировалось особое направление – аналитическая психология. Он искренне считал, что символы из старых сказок, астрологии и даже карт Таро служат ключом к пониманию психики.

Прислушиваться к юнгианской трактовке архетипов и индивидуации полезно, так как она позволяет проявиться силе и притягательности Таро. Многие замечают, что стоит только начать работать с картами, как тут же подсаживаешься на них. Я думаю, дело в том, что символический язык мгновенно и накрепко связывает нас с неким коллективным сознанием – универсальным или культурным. Вытягивание карт помещает нас в пространство и время, где правит нечто большее, чем мы сами, и напоминает нам, что мы, вне зависимости от нашего опыта, не одни. Сегодня, во времена прогрессирующей изоляции, сепарации и одиночества, только одно это можно считать средством глубокого исцеления.

На исходе XX века психология стала уходить из сферы гуманитарных дисциплин и стала больше похожа на точную науку.

В отличие от аналитической психологии, которая опиралась на воспоминания и внутреннюю жизнь человека, при бихевиористском подходе изучается то, что можно пронаблюдать, причем не только внутренние события, но и действия человека. Знаменитая концепция Ивана Павлова о классическом обусловливании показала, как поведению обучаются, а Беррес Фредерик Скиннер рассматривал, как будущее поведение формируется из результатов прошлого и нынешнего поведения. Акцент на объективные и экспериментальные исследования возник из-за перехода психологии из творческой и философской дисциплины в строго научную.

Информация, полученная при изучении поведения, привела к развитию когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), ее основателем считается психолог Аарон Бек. КПТ делает акцент и на внутреннем, и на внешнем, концентрируется на взаимодействии между мыслями, чувствами и поведением и способствует тому, чтобы человек изменился и пришел к устойчиво комфортной жизни.