Считается, что наиболее важным для понимания поведения террористов является механизм «психологического расщепления». Эта характеристика типична для людей, у которых личностное развитие обусловливается конкретным типом психологического травмирования в период детства. Это приводит к формированию такого личностного качества, которое клиницисты называют «нарциссические раны» или к развитию так называемой «ущербной личности» (Kohut, 1983).
Индивиды с травмированной Я-концепцией не могут полностью интегрировать «хорошие» и «плохие» характеристики своего Я. Я-представления «ращеплены» на дихотомичные категории «мое», «Я», и «не мое», «не-Я» (т. е. хорошее – мое, а плохое – не мое, а принадлежит другим людям). Индивид с такой личностной структурой идеализирует свое «грандиозное» положительное Я и проецирует на внешнее окружение все свои отрицательные характеристики и проблемы, «слабости» внутри себя самого.
Индивиды, которые опираются на механизмы «расщепления» и «экстернализации», стремятся искать источник собственных жизненных трудностей не в себе, а во внешнем мире. Они нуждаются в наличии внешнего врага, которого можно обвинить в неудачах. Этот доминирующий механизм исследователи называют механизмом «деструктивного харизматика» (Post, 1986). Люди с таким типом личности находят поляризированную риторику терроризма особенно привлекательной.
Наиболее строгое и опирающееся на имеющуюся эмпирическую базу исследование социального происхождения и психологии террористов было проведено немецкими учеными (Analyzen zum Terrorizmus, 1981, 1982, 1983, 1984). Результаты этого цикла исследований были опубликованы в четырех томах. В двух томах приведены материалы, раскрывающие психологические основания террористической деятельности: в томе 2 содержится социально-психологический анализ биографий террористов, в томе 3 рассмотрены групповые процессы террористической деятельности.
Ученые проанализировали жизненный путь 250 террористов Западной Германии. Из них 227 человек были представителями левой политической ориентации, 23 – правой. Особенно интересными представляются данные, полученные в результате анализа членов организации «Фракция Красной Армии» (Red Army Fraction) и «Движение 2 июня» (2 June Movement). Среди террористов был обнаружен высокий уровень неполных семей. Около 25 % левых террористов потеряли одного или обоих родителей к возрасту 14 лет; потеря отца, как было обнаружено, оказывалась для личности будущего террориста особенно разрушительной. 79 % респондентов сообщили о серьезных конфликтах с властными структурами и 33 % – с родителями. Около одной трети исследованных респондентов подвергались в молодости судебным преследованиям.
В целом исследователи пришли к следующему заключению: террористы, жизненный путь которых они изучали, продемонстрировали модель «личности неудачника» (человека, ориентированного на успех, но склонного к неудачам) и в семейном, и в образовательном, и в профессиональном аспектах. В то же время был выявлен ряд особенностей, которые было трудно сравнивать с характеристиками других лиц того же возраста, находящихся на обочине общества. Были выявлены две группы личностных характеристик, присущих исследованной выборке:
– экстремальная зависимость от террористической группы, экстраверсия как личностная характеристика (в том числе – паразитический образ жизни и стремление к «взбадриванию» своей жизненной активности);
