И получилось все удачно. Увидев двух мужчин в квартире и направленный на него пистолет, врач-отправитель стал совсем бестолковый от испуга – ни бе, ни ме от него не добьешься. Чех поднял было свой могучий кулак, чтоб огреть невменяемого, но Инна вмешалась:
– Вы ему поднесите водки – он выпить хотел.
И точно, когда полстакана спиртного выпил, Перчик все понимать начал.
Фронтовик обшарил его карманы. Забрал часы, перстень и коробочку с духами, которую тут же преподнес Инне.
Приступили к допросу.
Не смотря на выпитое, Перчик весь был настолько пронизан страхом, что он его просто сотрясал – говорить не давал.
Да еще Слава предупредил его:
– Будешь врать – пристрелю как агента Америки.
Видимо, любовь к отечеству растревожила дуроломные страсти фронтовика.
От некоторых вопросов врач-отравитель немел, бледнел, вздрагивал и оглядывался. Почти час длились эти обоюдные издательства, но оказалось, главные испытания ещё впереди.
Выпив ещё полстакана, допрашиваемый, наконец, оклемался от страха, захмелев.
Серега с Чехом – одно про баклабы, Перчик – другое. Они мягко, без нажима – и врач-отравитель ласково. Они с угрозами – агент Пентагона тоже: причем, его оказывались повнушительнее: американцы завтра же разберутся с врагами их интересов. И наконец, нанес самый страшный удар – мол, они ошибается, считая лаборатории беззащитными: каждый второй сотрудник в них – агент ЦРУ.
Украинцы смутились. Но отступать было некуда.
С гневом и возмущением смотрел на них захмелевший Перчик. Предупредил, что на их совести будет жизнь Инны, которую видели в госпитале, уходящей с ним под руку, если они его все же убьют. За злодейство, задуманное над ним, их растерзать мало – ругался врач-отравитель. Расстрел – слишком мягкая форма наказания, ибо они посягнули на единственное оружие, способное противостоять москалям – напирал в раж вошедший Артур на оглушенных и растерянных похитителей.
Это уже было слишком…
Разговор на тему борцы с баклабами уже и не знали, как закончить, но тут фронтовик Чех недоуменно спросил, а кого расстреляют, если рашкина ракета угодит в лабораторию, производящую заразные бактерии, и они разлетятся по всему Киеву?
– Тебя расстреляют, мой раненный друг.
Серега рассмеялся, про себя констатируя – веселюсь накануне плача. В таких ситуациях путаются даже опытные психологи. И он не видел из неё выхода.
И видимо, чтобы понять ситуацию, все если за стол, стали пить. Пили водку, которой у Сереги был нескончаемый запас. Пили все – и Инна тоже. Допились до того, что Перчик заорал истошным голосом:
– Смир – на! Старший сержант.… Как тебя? Чех? Выйти из строя.
Фронтовик и не подумал подниматься со стула.
– От имени и по поручению Президента Украинской Народной Республики за мужество и героизм, проявленный в боях с ненавистным агрессором, вручаю вам Орден Свободы!
Перчик икнул и ткнул Славу кулаком в грудь – будто награду прицепил.
Зараженный его шкодливостью, Серега принес из гостиной коллекционный орден. Нацепил его Чеху на грудь и со вздохом произнес:
– Носи. Не выбрасывай.
О, жизнь, время наших желаний!
В квартире в то время творилась полная необъяснимость. Чех молчал. Он был податлив, потому что передал все свои чувства некоему стороннему наблюдателю. Сергей угощал и развлекал Инну. А врача-отравителя нельзя было назвать и позитивным негодяем – он просто был при деле: пил и пытался понять, что он получит кроме завтрашней головной боли.
