– Так, – Иванов сморщил лоб, – не вижу связи.
– А Воробьев видит!
– Ну, может, располагает дополнительной информацией.
– Именно. Дело в том, что (с его слов, конечно) наш уголовный розыск вышел на погибших, как на возможных киллеров… По другому, правда, делу. Их ликвидировали, по мнению Воробьева, из-за причастности к убийству полковника Лаврентьева. Кто-то убрал исполнителей, чтобы оборвать нити.
– Уже яснее. Воробьев подозревает, что ДТП подстроено, чтобы убрать соучастника громкого преступления. А что, если простая случайность?
– Воробьев не верит в подобную случайность, когда выстраивается цепочка: сначала – заказное убийство, потом, спустя буквально несколько часов, – ликвидация матерых киллеров.
– А ты, Захарыч?
– И я не верю.
– У тебя, судя по всему, есть основания.
– Да… Но, Георгий Фаддеевич… Вмешалось одно обстоятельство, которое перемешивает наши карты…
– И «обстоятельство» также из уст Воробьева?
– Да… Речь идет об орудии убийства, которое…
Вновь дал о себе знать телефонный аппарат. Алексеев, не закончив фразы, спешно снял трубку. Это оказался долгожданный звонок.
– Да… Слава Богу, что закончили поквартирный обход. И результаты?.. Никаких?! Никто и ничего не видел и не слышал? Ничего подозрительного?.. Обидно… Досадно… Я так надеялся… Ничего не поделаешь… Ах, вот как! Хозяева двух квартир вам не открыли?.. Завтра днем посетите?.. Сообщение жду… Хотя шансы малы, что нам повезет: два из ста…
Алексеев положил трубку.
– Всегда веришь и надеешься, что фортуна повернется лицом, а не задницей, однако… Ты понял, о чем шла речь?
Иванов кивнул.
– Яснее ясного: нет ни одного свидетеля преступления.
Алексеев поднялся.
– Пошли по домам. Поздно.
Иванов удивленно вскинул глаза.
– Машину не собираешься вызывать? Ведь так поздно… И опасно…
Алексеев поспешил поддеть:
– А тебе не опасно по ночному городу выписывать крюки?
Иванов рассмеялся.
– И память у тебя.
– Следователю полагается. И… Чему суждено случиться, того не миновать. Я – фаталист.
– Что ты! Мне идти-то всего четыре квартала, а тебе – переться и переться. Жаль, что нам в разные стороны. А то бы за болтовней скоротали путь.
Они вышли на воздух. Еще острее чувствовались смешанные запахи цветущих вовсю сирени и черемухи, а иногда к ним присоединялся и терпкий аромат акации. Алексеев свернул налево, а Иванов пошел прямо, от самого начала улицы Малышева и почти в самый ее конец – без малого пять километров.
Час тринадцать ночи. Уже суббота. Несмотря на законный выходной, Алексеев вернется.
У Иванова, старшего следователя по особо важным делам управления Федеральной службы безопасности по Свердловской области, другие планы: на два дня уезжает за город, где у него деревенский бревенчатый домишко. И «дача» его на берегу прекрасного пруда. Глядеть – не наглядеться. Дышать – не надышаться. Далековато, правда, от города. Зато сколько преимуществ?!
Впрочем, Иванов вовсе не сбрасывает со счетов, что к утру все может измениться, и его грандиозные планы полетят псу под хвост. Так было и не раз. Однако надежда умирает последней. Банальность? Да, но без нее ведь тоже никуда.
