– Что еще там стряслось? – по-прежнему меланхолично поинтересовался Фомин. – Может, собака у хозяина сдохла?
– Кажется, нет. Собака живехонькая, – посланный был невозмутим. – В сообщении говорится, что у вас начальник УгРо убит. Убит в подъезде собственного дома.
– Эти слова буквально подбросили Фомина над землей. Он молниеносно вскочил.
– Ты что?! Что несешь? Спятил? – взревел Фомин, ошалело крутя головой. – Моего шефа?! Убили?!
– Вашего или нет, но убили.
– Не может быть!
Фомин и Орлова также стали на скорую руку одеваться.
– Стрелявших задержали? – зачем-то спросил Чайковский. Сообразив, что глупее вопроса не придумаешь, сердито сплюнул под ноги.
– В сообщении ничего об этом нет. Сказано лишь, что убит тремя выстрелами. Три пули всадили.
– Но почему за нами послали?
– Не знаю. Я не знаю, что в данный момент в головах своего начальства, а про ваше…
Фомин высказал свое предположение:
– Очевидно, генерал решил расследование убийства поручить нам. Не иначе!
Через несколько минут все трое уже были в салоне душного вертолета. И, взвихрив песок, винтокрылая птица вспорхнула ввысь и скрылась за горизонтом.
Из Фомина бурно изливалась ярость.
– Нет, это надо же!.. Какая сволочь!
– Что за шум, а драки нет? – спросил Чайковский, входя в кабинет.
Он подошел к распахнутому настежь окну и залюбовался яблоньками, только что одевшимися в воздушный подвенечный наряд, состоящий из миллиона нежно-розовых соцветий.
– Будто невинные девочки… На выданье, – мечтательно произнес он.
– Кто? Где? Кто и на каком «выданье»? – Фомин дико вращал глазами и ничего не понимал.
– Да, о яблоньках я, что в сквере напротив. Как они хороши в эту пору! – Чайковский вздохнул. – Обидно, что слишком срок их цветения мал: еще пару деньков и лепестки окажутся на земле, пожухнут, и унесет их ветер в дальние края.
Фомин продолжал недоумевать.
– В лирики записался? Пора бы и скинуть оболочку курортника.
Чайковский, не обращая внимания на непривычное поведение Фомина – старого, доброго и верного боевого товарища, – сел за стол.
– Ну-с, господа, что мы имеем?.. Слушаю, майор Фомин.
– Да ни хрена мы не имеем! – все еще горячась, откликнулся тот.
– Ах, как ты не прав! Во-первых, прокурор Тушин подписал постановление о возбуждении уголовного дела по факту убийства начальника уголовного розыска.
– А еще имеем над собой начальничка, – ядовито добавил Фомин.
– Верно, друг. Создана оперативно-следственная бригада и возглавляет ее, как и положено по закону, старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры Алексеев. Не горюй, что сейчас мы всего лишь на подхвате. Это, может быть, даже и лучше. Избежим каждодневного промывания мозгов, как минимум.
– Да уж… Только что разговаривал по телефону с Алексеевым. Зануда, чувствую, каких мало…
– Ты это брось…
– И «бросать» нечего. Ты, говорит, почему до сих пор не вышел на убийцу? А откуда я его возьму. Видишь, как все для него просто: пришел, увидел, задержал. И доставил пред светлые очи следователя.
– Теперь понятно твое буйство.
Чайковский ёрничал. Фомин же этого не замечал.
– Была нужда. Есть у меня проблемы и поважнее.
– Какие, если не секрет?
– Злюсь из-за Маврина. Мы с ним школу милиции вместе заканчивали. Способный. Семьями дружим… Теперь вот пришлось собственноручно препроводить прохвоста в ИВС. Завтра заканчиваются третьи сутки, надо будет предъявлять обвинение, без результатов экспертизы – никуда.
