Птица и череп - страница 41

На фоне этого он уловил короткую мысль: “Это и есть смерть?”, с которой почти мгновенно успел смириться, прежде чем и она утонула в водовороте агонии.

Он не умер.

Хотя Шину и показалось на мгновение, что всё закончилось, жизнь закончилась, он остался в этом мире. По крайней мере, физически. Сознание отключилось от болевого шока, но его физическое тело осталось в живых.

От девушки в светло-зеленом он узнал, что прошло небольшое количество времени, хотя она не уточняла: формулировка, которую она использовала прозвучала излишне профессионально-холодно – “не превышает допустимые рамки”.

Потеря сознания должна быть кратковременной, это Шин выудил и из своих минимальных медицинских познаний, иначе это уже не потеря сознания, что в данном случае означало – с его мозгом всё в порядке. Достаточно в порядке, чтобы не беспокоиться о последствиях.

С пробуждением ему не стало лучше. Те ползающие внутри сосудов ощущения остались даже после отсоединения манипуляторов, словно кто-то насыпал песка прямо в кровь, впрочем, может, так и было.

– Состояние стабильно, – продолжала девушка, дружелюбно улыбаясь. – Как вы себя чувствуете?

– Лучше некуда, – хриплым, плохо слушающимся голосом попытался пошутить Шин. Его шутку восприняли серьезно, кажется, сотрудница и вовсе не понимала шуток – кивнула с непроницаемым лицом, отстегивая крепления, дежурно ответила:

– В таком случае, вы можете идти.

Шин не был уверен в том, что действительно может. Он отставил одну ногу чуть дальше, затем подвигал второй: мышцы работали так, словно не было никакого момента с неподвижностью до этого. Пошевелив руками, он убедился, что и они прекрасно слушаются. Первая попытка подняться вышла не слишком удачной – Шин оперся на подлокотники кресла, но руки дрогнули, он рухнул обратно, ощущая накатывающий приступ тошноты. Девушка его придержала. Вторая прошла успешнее: на этот раз Шин смог подняться и сделать несколько шагов, но тошнота никуда не делась, как и ощущение песка в крови – ужасное противное ощущение, которое хотелось сбросить с себя, словно ползущих насекомых, но оно никуда не девалось, сколько бы он не пытался.

Было неприятно, но той первоначальной боли не вызывало. Хотя бы это было к лучшему.

Не обращая внимания ни на что, Шин добрался до выхода, затем двинулся по улице в сторону общежития, звезда находилась высоко в небе, заливая своим чуть оранжевым светом улицы, но Шину было холодно. Он попытался обнять себя руками, чтобы стало теплее, но это не сработало – холод усиливался с каждой проведенной на улице минутой. В его голове существовал только один план ближайшего будущего – добраться до комнаты, чтобы укутаться в одеяло и уснуть, чтобы пережить это всё хотя бы частично во сне.

Ощущения казались смутными, спутанными и странными, Шин чувствовал себя то парусом, не снятым в шторм, то контейнером, в который залили пару литров жидкого азота, отчего все его внутренности стремительно замораживались.

И дорога до дома представлялась такой невозможно длинной.

Постепенно начинала кружиться голова, в ушах поднимался противный писк, тошнота вернулась с новой силой. Люди на улице из четких форм превращались в размытые сверкающие пятна. Что-то творилось со зрением, что-то непонятное и необъяснимое, чего точно быть не должно. Шину было холодно, но в то же время он ощущал жар, а мышцы снова превращались в неспособную к передвижению кашу, отчего он пошатнулся, завалился на бок, но кирпичная стена поймала его. Она была такой холодной, что Шин вздрогнул, но ничего не мог с собой поделать, прижался к ней спиной и постепенно начал сползать вниз. Земля тоже казалась холодной. Пятна-люди сновали туда-сюда, совершенно не обращая внимания на сидящего на земле человека – как и везде, им было плевать, Шин ждал подобного, но не хотел чувствовать себя частью этого акта безразличия.