– Кого? – не понял Щегол.
– Игнат Шелягин, – устало пояснил Чиж. – Образ, который мы создали, чтобы шерстить Интернет. Не светить же своими именами и не привлекать лишнего внимания к Птицам.
– Да! – Сизый залился смехом. – Образ старого деда.
– Почему именно дед?
– Потому что старики могут не нарочно зайти туда, куда заходить не следует. – Чиж устало потер переносицу. – И ничего им за это не будет.
– Верно, – Сизый хлопнул Чижа по плечу. – А то этот урок уже пройден.
Чиж сбросил руку Сизого с плеча и недовольно фыркнул, отворачивая монитор от Щегла, чтобы тот ненароком ничего не увидел. Щегол особо и не собирался заглядываться на чужие секреты.
– Спускаемся на ужин. – Снизу раздался голос самого старшего из Птиц – Глухаря.
Сизый тут же подскочил со своего места и как ребенок побежал вниз по лестнице. Неожиданно для Щегла, но Чиж подскочил вслед за ним и, усевшись на периллы, поехал вниз по ним, опережая Сизого. Спускаясь по лестнице, они толкались и смеялись, и в итоге Чиж свалился на пол первого этажа и проиграл Сизому.
– Я снова выиграл, а ты снова лох. – Сизый довольно улыбнулся Чижу.
Щегол тоже спустился вниз и увидел, как все члены Гнезда равномерно распределились по гостиной. На небольшом столике стояло блюдо, где лежали куски пирога с картошкой, а все поочередно брали их. Диван поделили между собой Чиж и Сизый. Глухарь сидел в кресле и что-то читал, несмотря на галдеж вокруг него. Сокол, включив на магнитофоне какую-то кассету, оперся на подоконник. Ласточка заняла второе кресло, а Сорока кружила по комнате с куском пирога, так и намереваясь отбить место на диване. Щегол невольно улыбнулся, остановившись посреди лестницы.
– Что ты встал! – прикрикнул Сизый, размахивая рукой перед Щеглом. – Мы, между прочим, тебе место на диване заняли.
– Предатели! – Сорока села на спинку дивана и обиженно толкнула парней в спину. – А ты,– она ткнула пальцем в Щегла, – Мошенник, нашел к кому подмазаться в первые минуты.
Сокол долго всматривался в новенького, который так и не решался взять свою порцию еды, а после сам взял пирог и отнес Щеглу.
– Гнездо примет тебя только тогда, когда ты сам почувствуешь себя его частью. Это небыстрый путь, но ты сам его выбрал. – Он сдержано улыбнулся, а после протянул еду Щеглу.
«…Мальчишкой в серой кепочке остаться,
самим собой, короче говоря.
Меж правдою и вымыслом слоняться
по облетевшим листьям сентября. Скамейку выбирая, по аллеям
шататься, ту, которой навсегда
мы прошлое и будущее склеим.
Уйдем – вернемся именно сюда…»
Мальчишкой в серой кепочке остаться. Борис Рыжий.
Он бежал. Бежал так быстро, будто если замедлится хоть на секунду, то тут же будет разорван дикими животными. Как только высокий забор оказался позади, мальчик со всех ног понесся к лесополосе, чтобы укрыться от нежелательных глаз, которые точно захотят вернуть его обратно. Голые ветки деревьев хлестали его по лицу, оставляя царапины, что безостановочно кровоточили. Несмотря на попытки прикрыть лицо руками, они все равно дотягивались до него. Следы на лице болели, но он не мог отвлекаться даже на них, потому что если он остановится, то его найдут. Найдут и заставят вернуться. Мальчик прикрыл глаза, чтобы спасти хотя бы их от беспощадных веток, и из-за этого не заметил корень клена, выпирающий из-под земли. От неожиданности он вскрикнул, но тут же закрыл рот рукой и, потеряв равновесие, покатился вниз с пригорка. Он поджал голову к коленям и изо всех сил надеялся, что его побег будет оправдан и его не вернут обратно. Ударившись ногой обо что-то твердое, из его глаз прыснули слезы, которые он мигом стряхнул прочь. Когда бесконтрольное падение завершилось, мальчик наконец-то осмелился открыть глаза.
