– Почему?
– И знаете почему? Они обе уже надоели…
– Хуже соли и табака! – высказал предположение Эм.
– Так вы знаете, кто я?
– Возможно.
– Тогда уступите мне ваш пригласительный. Кажется, я забыл свой в бальном камзоле. У вас какой номер?
– Семнадцатый.
– Семнадцатый, – констатировал Граф. И добавил: – Далеко. Впрочем, номер, действительно, счастливый. По блату дали?
– Нет, по-честному.
– Это как?
– Просто вытянул по жребию.
– Из чьи рук тянул?
– Просто из общего барабана.
– Как все, значит. Это барабанная политика мне не очень нравится. Впрочем, я вам не верю. Итак, можете ли вы отдать мне ваш билет?
– Это не простой вопрос, – ответил Эм Счастливый.
– Я не понимаю, что в нем сложного? Вы мне пригласительный, а я…
– А вы мне?
– У вас какой номер?
– Я уже говорил вам, это очень счастливый номер…
– Да я помню, помню, семнадцатый. Просто я хочу подчеркнуть:
– У вас семнадцатый, а я поставлю вас по блату первым. Просто у другую очередь.
– Не получится.
– Почему?
– Очередь уже давно идет. И если вы меня и поставите, то далеко не первым.
– Ну, не первым, – Граф повернулся, и пальцем посчитал оставшихся в очереди у противоположной высокой голубой двери. – Седьмым, – добавил он. – Вы спросите, как я вычислил номер, который должен войти следующим в эту голубую дверь? Не отвечайте. Просто. Я заранее посчитал, сколько всего народу заняло места к этой голубой двери. Вы спросите, зачем? Отвечу:
– Это практически очередь в мою Приемную. Нет, нет, не подумайте ничего такого. Они все хотят получить права на мелкооптовую продажу соли, табака или рыбы. Рыбу любите?
– Осетрину люблю.
– Первой свежести?
– Конечно. Более того, я вообще считаю, что никакой другой свежести не бывает.
– И вы правы, молодой человек. Ее не просто не бывает, ее в принципе не существует.
– Если так, – остроумно подумал Эм, – почему вы сами не хотите ее сегодня попробовать?
– Так это… – растерялся Граф. Но тут же хлопнул себя по лбу: – Пробовал уж, – улыбнулся Шувалов.
– То есть, как?! – почти ужаснулся Эм. – Как успел?
– Да вот так вот, – отвечает, – улетел.
– Ничего не понял, – ответил Великолепный.
– Не обращайте внимания, я это сказал просто так, для рифмы. Знаете, что такое рифма?
– Знаю.
– Что?
– То, что бессмыслицу превращает в не только в умное высказывание, но и оправдывает говорящего.
– Ну, что ж, не думаю, что вы не правы. И так:
– Согласны?
– Хорошо, – наконец выдохнул Эм.
– Отлично! – воскликнул генерал-фельдцейхмейстер.
Но Эм тут же добавил:
– А мне, что за это будет?
– То есть, как? Мы ведь только что договорились. Я тебе семь туда, – генерал, не глядя кивнул на высокую голубую дверь, – вы мне только семнадцать, но в эту бриллиантовую дверь.
– Я уже сказал:
– Да, я согласен. Но, – Эм поднял указательный палец: – С доплатой.
– Хорошо, – вздохнул Граф. – Сколько?
– Так много не надо.
– Хорошее начало. А дальше? Штуку? Серебром? Золотом?!
– Хочу патент на соль, – сказал Эм Великолепный.
– Ты вообще соображаешь, что говоришь? – Граф Шувалов даже преобразился. Только что волосы не встали дыбом. И нагло добавил: – Она же ж еще не Эта…
– Ах, вон оно что! Значит, ты не по любви, а так чисто в придворных интересах хочешь пролезть вне очереди. Прости, но в таком случае я отказываюсь от своих прежних слов, и говорю новые:
– Любовь не променяю даже на соль.
– Хорошо, – приосанился Шувалов. – Я тебя возьму в долю на табак. Хочешь? Будешь ежемесячно получать коробку самых дорогих, кубинских. У них, знаешь, какая цена?
