Всё лучше, чем вечно жить с позором.
«Этот позор лишь в твоей голове. Как бы мне не было неприятно признавать, ты ей тоже приятен».
Ты теперь не только вирус и тульпа, но ещё и психоаналитик?
– Командир, пойдёмте. – к реальности меня опять вернула настоящая Сирокко.
– Да, ты права, мы и без того задержались.
И мы пошли в зал суда, будто ничего не произошло. И мы слушали унылое зачитывание всех грехов подсудимой Иви. И мы ничего не говорили. И сама ответчица ничего не говорила. Ей запрещено говорить что-то в свою защиту.
По сути всё решал судья, прибывший из Аркадии. И он оказался довольно краток: «Обвиняемая виновна. Приговор: смерть.»
Как и многие другие важные выборы в Пурграде, выбор способа смерти предоставлялся из нескольких десятков заранее заготовленных вариантов. Там, если мне не изменяла память, были и расстрел, и утопление в океане, и сбрасывание с вершины небоскрёба.
Но Иви выбрала самый суровый вариант – изгнание на нижние уровни, к бесшёрстным. Может ей двигали чувства к тому задохлику, которого мы туда скинули, но отправляться в воплощённый ад – крайне глупо. Никто из сброшенных туда зооморфов не возвращался назад. Аборигены городских подножий, как говорят, с голодухи питаются не только друг другом…
Впрочем, мне нет дела до судьбы нарушителей. У меня было ещё очень много работы…
Часть из неё предстояло сделать прямо тут, в крепости. На днях парни смогли подобрать одного буйного андроида. При поимке, он искалечил нескольких наших, невесть откуда взявшимся встроенным оружием. От греха подальше пришлось его разобрать так, чтобы осталась лишь голова и вычислительный модуль.
Эти чёртовы дроиды неизвестного происхождения совсем обнаглели, раз уже готовы нападать даже на «Гончих». Даже у этого, что остался одной головой, подключённой к внешнему блоку питания, на визоре была наглая морда. Я узрел её, когда вошёл в его камеру, защищённую усиленной дверью и мне сразу же захотелось разбить этот его дурацкий экран.
«Мне они тоже совсем не нравятся».
А я то думал вы с ними одной крови.
«Программы-образы и протогены имеют совершенно разную природу».
Не то чтобы мне было до этого дело… В любом случае мне нужно приступить к допросу. И я сказал этой голове:
– И так, что ты знаешь об ЭГМ и антидоте мимесиса?
– ЭГМ – это я. ЭГМ есть во всех нас. И ни в ком его толком нет. Я могу вам рассказать о его воле.
– Я не хочу про неё знать, мне нужна конкретная информация, а не ваши сектантские бредни!
– Но вы должны выслушать его волю, иначе…
– Иначе что? Ты вздумал тут угрожать? Учти, ты не в том положении. Все твои смертоносные пушки мы изъяли и даже отключили тебя от сети. Даже если тебя прилетят спасать твои дружки, им не справиться с батареями нашей летающей крепости. Так что прими к сведению, что это ты в уязвимом положении. Мы легко отключим тебя, чуть что.
– Я не боюсь отключения. Ибо через него лежит путь к перерождению.
– Ты кажется не понял, под «выключим», я имел ввиду что мы сотрём всю твою личностную матрицу и ты умрёшь. Понимаешь? Тебя больше не будет на этом свете.
– Я всё понял правильно. Мне не страшна смерть, ибо в ней моё слияние с ЭГМ. А вот вам моя гибель не слишком нужна. Как же вы тогда услышите волю ЭГМ?
– Что такое это твоё ЭГМ? Я имею в виду что это на самом деле? Корпорация? Банда? Съехавшая городская утилита? Кому ты служишь на самом деле.
– Богу. Электронному богу. И он хочет, чтобы я передал тебе его волю.
