Пушкин жив - страница 24

(Как бабочка беспечная, летает!)

Любви сердечко – липовым листком.

И жёлтые цветы на белой шторе

Как символ не разлуки, но весны;

Фиалка-мужегонка, для которой

Приметы одиноких не страшны.

Мой новый день – реальная причина

Принять иное, прошлое забыть.

Лишь кактуса небритая щетина…

Да и его куда-то можно сбыть!

Вечерняя фантазия

В синем растворяются деревья,

Обнимает вечер города;

Распушила сизонькие перья

Ночь-голубка в линиях гнезда.

Как горох, огни янтарных окон —

Словно смотрят голуби из тьмы.

А на подоконнике высоком

Лунный свет серебряной зимы.

Завалило пылью двор и садик

Белой пылью северных широт;

И она примнётся и осядет,

В ложный пух июльский перейдёт.

В грёзах летних брызжется слезливо

Солнце, заточённое в фонарь;

Тишина засахаренной сливой

Катится в июль через февраль.

Скука терпеливою наседкой

Птичку-лето выведет под сны,

Словно утро за оконной сеткой

Ночь-голубка из яйца-луны.

Различимей с каждою минутой

(В первый миг подобные крупе),

Трещинки, проклюнутые утром

На её пятнистой скорлупе.

Времена года

Январь хрустальным был, звенел

Сосулек падающих звоном;

Февраль – жестоким, но влюблённым

На красных лицах пламенел.

Март вешний плавился, как лёд,

Апрель стучал клюкой-капелью;

А Май рядился к новоселью

И отправлял жуков в полёт.

Июнь с Июлем – близнецы —

Кормили ягодами с грядок,

И Август сытен был и гладок,

Дав урожая образцы.

Сентябрь, обзаведясь мелком,

Учил, Октябрь рыдал дождями;

Ноябрь же, запасшись дровами,

Сидел за книжкой вечерком.

Декабрь придумал свой сюжет,

Подсмотренный однажды в щёлку:

Поставив срубленную ёлку,

Навесил множество примет —

Сосульки, ягоды, цветки…

И через дождик серебристый

Неслись куда-то фигуристы,

Летели птицы и жуки.

Виноград

Не погуби меня, гроза,

Ломая тело-деревце,

Я виноградная лоза,

Я молодая дéвица.

Нещадно ливень исхлестал

Своею плетью водною,

Не испугал его запал —

Я стану многоплодною.

Одарит солнце лаской дня,

Сотрёт дождинки-слёзоньки —

Нальётся сок внутри меня:

Душистый, сладкий, розовый.

И, как сосок, возьмёт в роток

Ребёнок виноградину;

И лаком для скворца кусок,

Без ведома украденный.

Найдёт и отдых, и досуг

В беседке, мной овитою,

Юнец влюблённый, нежный друг,

С сердечною обидою.

Ни губ, ни рук мне не дано

Прильнуть к нему доверчиво,

Но выпьет он моё вино

И просидит до вечера.

С лица прогнав печали плен,

Как злое наваждение,

Он скажет: «Будь благословен

За это наслаждение,

Растущий сладкий виноград,

Дающий утешение:

От солнца – тень беседке в сад,

И радость угощения!

Не погуби тебя мороз!

Не дуйте, ветры, с силою!

Я б посадил одну из лоз

И над своей могилою.

Не погуби тебя гроза!

Но, влагой окроплённою,

Ты да закрой мои глаза

Своей рукой зелёною».

Лимонад

Был в Санкт-Петербурге час третий лишь,

Когда, уловив запах кофе,

Решил Александр Сергеевич

Заглянуть к «Беранже и Вольфу».

И нет лучше улицы Питерской

И места, поэту приятней,

Чем в этой любимой кондитерской

Ждать друга с газетой бесплатной.

Он спасся кафе посетителем

От снега над Невским проспектом…

Как был лимонад обольстителен —

Любимый напиток поэта!

Вот взять бы перо и бумаги лист,

И запечатлеть вдохновенье…

Для счастья-то, в общем, пера нет лишь —

Остановись же, мгновенье!..

…И входит, как Каменный гость, Данзас,

И рад ему Пушкин, возможно,

И вроде бы всё не в последний раз,

Но как-то вдруг стало тревожно;

Как будто вмешалась реальность в сон,

Которой ему и не надо…

И понял вдруг Пушкин, что в жизни он

Вкуснее не пил лимонада…

Дуэль

Не колебался, обещая

Назад Вперед

Пушкин жив - страница 24

Похожие книги