Пустая книга - страница 3

– Ага. Ну я так и так выйду. Шаварма людям нада. У меня вкусный, – вдруг начал петушиться Озад. Девушка рассмеялась.

– Вкусный, вкусный. Ещё какой вкусный. Работай, отец, на здоровье. Только не уходи, ладно? Обещаешь?

– Нет, тоись, да. Канешна, дочка. Завтра прихады, – тоже заулыбался Озад. Гнев как рукой сняло. Он взял книжку из рук «ангела» и вернул её в шкафчик.

__________________

Наутро павильон-монстр прикрыли – только за последний месяц в нём кишечной палочкой заразились 95 человек. А у Озада не заразился никто за десятки лет.

P.S. Модный павильон вскоре стал торговать смартфонами. А Озад продолжил кормить людей шаурмой с салатом и без.

P.P.S. «Ангел» за шаурмой так и не пришёл. А может быть Озад просто не запомнил, в какой из дней он приходил.

ГЕНЕРАЛ (ДЛЯ Р.)

Наступление не клеилось. Ничего не клеилось вообще. Части одна за другой разбивались о неприступную оборону противника, авиация была бессильна, бесчисленные артиллерийские удары также не приносили желаемого результата.

Генерал периодически вскакивал на ноги и начинал, точно лев в клетке, метаться по комнате, издавая какой-то нечленораздельный рык. Его полки – о, его бесстрашные полки! – в ужасе отступали о какого-то мелкого противника, от какого-то глупейшего вражишки, которого стальная пята его всесильной армии должна была раздавить ещё в первые часы войны. В У-ЖА-СЕ!

Генерал всплеснул руками: только что хитроумно приготовленный резерв, состоящий из элитной пехоты попросту завяз в оборонительных порядках врага и бесславно отступил зализывать раны. Да что отступил – едва унёс ноги! Ничего их не берёт! Может быть снова выпустить бомбардировщики?

Генерал почмокал губами, словно оседлал лошадь, прошерстил трёхдневную щетину на подбородке и взмахнул рукой. Тотчас же из-за его спины с оглушительным рёвом взмыло в небо звено стратегических бомбардировщиков, прикрываемое истребителями. Чуть позади летели тяжёлые транспортники, в которых наверняка сейчас тревожно дремали парашютисты.

Вражеские зенитчики сбили три бомбардировщика ещё на подлёте к укрепрайону. Ещё пять отбомбились куда попало, также попали под заградительный огонь и пылающими факелами устремились к земле. Противник даже не стал поднимать в небо свои истребители! Неслыханная наглость, невероятное везение!

Кассетные бомбы обрушились на вражеские позиции, круша и поджигая всё, что имело несчастье находиться там в момент их падения. Всполохи и зарево далёкого пожара отразились на лице генерала, высветив бьющуюся в истерике жилку на лбу, борозды морщин и седеющую щетину. Ордена и медали на генеральском кителе на краткий миг превратились в кроваво-алые, будто окрашенные кровью павших – своих и чужих. Но лишь на миг.

До аэродрома едва дотащился всего один бомбардировщик. Транспортники, едва сбросив десант, тут же взорвались в воздухе, а парашютистов ждала незавидная участь – они высадились практически среди вражеских окопов и их вырезали, как свиней в течение минут десяти.

Генерал взволнованно вскочил, звеня кителем точно причудливым тамбурином. Надо попробовать атаковать морем! Вот верный вариант! Сколько раз моряки выручали его, сколько медалей, с позолоченным свистом аккуратно приземлилось ему на китель за то, что тысячи моряков, блюющих собственной кровью и морской водой, выползали на чужие берега и штурмовали, штурмовали, штурмовали их и не было видно тому штурму конца.