Она была молода, не как его император-предок, который был при смерти и все время говорил с икспланатлем. Ей точно не нужен медик – и долго еще не понадобится.
Он подобрался поближе. Глаза Города, конечно, засекли его, но в этот момент он не пытался их обмануть; он просто хотел спокойствия. Он прижался спиной к стене и принялся раскачиваться из стороны в сторону между веерными сводами крыши, уходящими в пол. Он сидел там в тени, скрестив ноги. Серое, как тень, более темное пятно на плиточном полу, которого и нет здесь вовсе – только для того, чтобы слушать.
– …узнайте, – прозвучал голос Девятнадцать Тесло. – Я не хочу слышать ваши предположения о том, что эта женщина умерла во время пожара в магазине Беллтаун-Два, потому что при ней было взрывное устройство, которое взорвалось раньше времени. Мне нужна ваша уверенность, и я хочу знать, кем она была. Было ли это ее устройство, предназначалось ли оно кому-то другому, или у нее вообще не было никакого взрывного устройства и она просто оказалась не в том месте и не в то время.
У икспланатлей был несчастный вид – они смотрели друг на друга, словно оба пытались перестать быть обязанными говорить императору слова, которые та не желает слушать. Наконец женщина с лежащей на спине тройной косичкой пепельно-каштановых волос, тусклых на ярко-красной материи ее формы, сделала шаг вперед.
– Мы бы никогда не пришли, не закончив расследования, – сказала она, – если бы на том, что осталось от лица этой женщины, не сохранился отпечаток антиимператорского постера, одного из тех, что были повсюду в Городе перед недавними… трудностями, Ваше Великолепие.
Восемь Антидот мог отличить, когда Девятнадцать Тесло обращает внимание, потому что ей интересно, а не потому что обязана. Она вела себя так, что весь воздух вышел из помещения, даже такого большого, как это. Ее пальцы постукивали по подлокотнику трона – один, два, три, четыре, пять, – а потом снова замирали.
– Постер с изуродованным боевым флагом? – спросила она.
Икспланатль оторвала взгляд от руки императора, перевела на ее лицо. Кивнула.
– Постер был приклеен к ее лицу тем же клеем, которым их приклеивали к стенам.
– После смерти.
– Да, Ваше Великолепие. Кто-то прилепил этот постер к трупу. До прибытия следователей.
– И нет визуальных записей этого таинственного осквернителя лиц трупов?
– Огонь уничтожил ближайший городской глаз, и…
Девятнадцать Тесло махнула рукой, прерывая ее.
– Отправляйтесь с этим в судебное ведомство. Что касается трупа, все дальнейшие действия должны проводиться на их территории, – сказала она. – К тому времени, когда вы туда прибудете, министр юстиции будет ждать вас. Скажите Восемь Петле то, что сейчас сказали мне. Тейкскалаан глубоко ценит вашу озабоченность и экспертизу.
Удаление этих людей от лучезарного солнцетрона копий было похоже на попытку космического корабля сойти с орбиты – для этого требовалось усилие. Восемь Антидот никогда не чувствовал подобной силы тяготения. Вероятно, это объяснялось тем, что он принадлежал этому месту, а они – нет.
– Восемь Антидот, можешь выйти из тени, – сказала император, и Восемь Антидот вздохнул.
Было бы хорошо, не будь у Девятнадцать Тесло такого острого глаза. Но это сделало бы ее менее хорошим императором. Об этом говорила вся известная ему поэзия: императоры видели весь Тейкскалаан, весь сразу, так почему они не могут увидеть одиннадцатилетнего парнишку в углу? Он поднялся и подошел к трону, размышляя: «Когда я стану императором, я тоже буду видеть?», но потом решил не думать об этом сейчас. Он не этот вопрос хотел задать.
