Потребовались время и угрозы, но в итоге он заговорил. Этельстану предстояло отправиться за море в Нейстрию, большую полосу гористой земли, образующую западную провинцию Франкии.
– Там есть один монастырь, – сообщил Алдвин. – Мальчика передадут тамошним монахам на воспитание.
– Поместят в заключение, ты хотел сказать.
– На воспитание, – не сдавался Алдвин.
– В месте, охваченном войной, – продолжил я.
Провинцию Нейстрия разоряли норманны, целые орды людей, решивших, что Франкия сулит более легкую добычу, нежели Британия. Любой монастырь в тех бесприютных местах на берегах океана неизбежно должны были разграбить жадные викинги, а всех его обитателей предать мечу.
– Ты хотел убить этелинга, не обагрив кровью собственные руки, – обвинил его я.
– В Нейстрии есть святые люди, – пробубнил поп.
– Святые тюремщики. Королю Эдуарду известно об этом?
– Король согласился передать сына-ублюдка на воспитание Церкви, – заявил Алдвин.
– Он думает, что речь идет о некоем монастыре в Уэссексе, – предположил я. – А не о дыре в Нейстрии, где рано или поздно какой-нибудь норманн выпустит его сыну кишки.
– Или продаст в рабство, – негромко заметил Финан.
Это выглядело правдоподобно. Этельстан и его сестра, двое детей? На невольничьих рынках Франкии за них можно выручить неплохую цену.
– Ублюдок, – бросил я Алдвину. – А что до его сестры? Ее ты тоже хотел сделать рабыней?
Поп ничего не ответил, только вскинул голову и с вызовом уставился на меня.
– Ты ездил в Нейстрию? – спросил я, повинуясь некоему порыву.
Алдвин замялся, потом покачал головой:
– Нет, с какой стати?
Я стоял, морщась от невыносимой боли. Затем вытащил Осиное Жало и подошел к священнику так близко, что ощутил его зловонное дыхание.
– Даю тебе еще один шанс, – рыкнул я. – Ты ездил в Нейстрию?
Он снова заколебался, на этот раз от страха перед коротким лезвием сакса.
– Да, – признался поп наконец.
– И с кем ты там встречался?
Я повел Осиным Жалом, и пленник вздрогнул.
– С аббатом монастыря Святого Стефана в Кадуме, – в испуге выпалил он.
– Лживый ублюдок, – бросил я. Если бы в его планы входило всего лишь поместить парня в монастырскую школу, хватило бы простого письма. Я поднял клинок, задрав обтрепанную полу его сорочки. – С кем ты встречался?
Алдвин затрясся, ощутив прикосновение острия к своим чреслам.
– С Хрольфом, – прошептал он.
– Громче!
– С Хрольфом!
Хрольф – норманн, вождь, который пришел со своими кораблями во Франкию и разграбил прибрежные поселения. До Британии доходили вести, что Хрольф захватил изрядный кусок Нейстрии и намерен осесть там.
– Намеревался сбыть близнецов Хрольфу? – поинтересовался я у попа.
– Хрольф – христианин. Он позаботился бы о них как подобает!
– Хрольф такой же христианин, как и я! – рявкнул я. – Он так говорит, потому что такую цену надо заплатить франкам за право остаться там. Я бы тоже сказал, дай мне новое королевство. Ты продал бы Этельстана и Эдгит этому ублюдку, и как тот с ними поступил бы? Убил их?
– Нет, – выдавил священник, но без особой уверенности.
– И внук господина Этельхельма остался бы единственным наследником престола Уэссекса. – Я поднял острие Осиного Жала выше, и оно коснулось живота Алдвина. – Ты предатель, Алдвин. Ты умышлял отнять жизнь у старших детей короля.
– Нет, – снова пролепетал он.
– Так назови мне причину, по которой мне не следует тебя убивать.
– Я священник! – взвизгнул поп.
