Орин тоже не обнаружил в невесте желанных перемен. Но царя в отличии от матери интересовала трансформация иного свойства. Он рассчитывал на то, что детская влюбленность развеется и поблекнет, что принцесса повзрослеет и, что было бы совсем замечательно, найдет себе новый объект воздыхания. Но по мгновенно порозовевшим щекам, по дрожащей руке, трепету светлых ресниц парень понял, что временная разлука ничего не изменила. Он с трудом сдержал вздох разочарования и растянул губы в улыбке, которая вопреки стараниям вышла кривой и неестественной.
– Добро пожаловать, Дона, – сухо сказал он. – Полагаю, тебе надо отдохнуть с дороги. Царица проводит тебя в твои покои, – повернулся он к матери.
– Конечно, конечно, – проворковала Шима. – Пойдем, Дона. Я все тебе покажу и помогу подготовиться к ужину. Только дам указания сыну.
Она схватила Орина за рукав и отвела в сторону.
– Возьми себя в руки, – прошипела она. – И сотри с лица это недовольство. Чтобы к вечеру сиял улыбкой и источал радушие и гостеприимство.
Шима подняла руку, пресекая попытку что-либо ответить и поспешила к невестке, не подозревая об истинной причине печали сына.
– Уйти, надо полагать, никак не получится, – с досадой прошептал он. – Черт бы ее побрал явиться именно сегодня.
*
Принцесса удивленно и немного испуганно улыбалась и переводила растерянный взгляд с одной женщины на другую, которые молча рассматривали ее, хмурясь и склоняя головы то вправо, то влево. Обе казались девушке сказочными красавицами, отчего она робела больше обычного.
– Ну что скажешь, Наяна? – наконец нарушила тишину царица.
– Ох, – вздохнула та, – ну давай начнем с прически. Эта никуда не годится.
– Не волнуйся, Дона, – сказала Шима, заметив, что принцесса занервничала. – Мы хотим помочь.
– Детка, мы хотим, чтобы ты стала еще красивей, – добавила Наяна и тут же принялась за дело, расплетая тугую косу. – У тебя очень хорошие волосы, – поясняла она. – Но будет еще лучше, если мы завьем локоны и уложим их вот так.
Выпустив несколько прядей у лица, остальные волосы подняли вверх и собрали в высокий пучок, украсив конструкцию жемчужными шпильками.
– Тебе очень идет жемчуг, – с удовольствием отметила Шима. – Вот, примерь, – она достала из резной шкатулки ожерелье из крупных перламутровых горошин и приложила к шее принцессы.
– Действительно, – согласилась Наяна. – Лицо сразу преобразилось. Непременно надень это сегодня к ужину.
– Но что делать с нарядом? – озабоченно бормотала Шима, роясь в сундуках принцессы. – Что за цвета? Серый, болотный, бежевый… Это все не твое. Кто посоветовал тебе приобрести такие платья? – ее брови возмущенно взлетели вверх.
– Но они все очень дорогие, – возразила девушка. – Они сшиты из лучших тканей. Вот это мое любимое, – указала она на вещь горчичного оттенка и, прочитав недоумение в глазах царицы, пояснила. – Его мне папа подарил.
– Это даже странно, – вступила в обсуждение Наяна. – Я не замечала за Гроегом отсутствие вкуса.
– Но оно украшено искусной вышивкой и камнями, – Дона пыталась отстоять свое любимое платье.
– Не годится, – Шима решительно сгребла вещи в кучу и захлопнула сундук. – Но что же тебе надеть на ужин? Приобрести или сшить новое мы не успеем. Мои тебе тоже не подойдут, слишком худа, – с неудовольствием отметила она.
– Это нестрашно, – вступилась за девушку Наяна. – Поправится еще, откормишь, – с усмешкой добавила она.
