– У тебя как со здоровьем? Головой последнее время не ушибался? – насмешливо перебила Вереена. – Сам, значит, в драку, а меня – лети домой, мышка, вышивкой занимайся?
Она материализовала вейтангур и, сменив несколько форм, в конце концов остановилась на длинном, едва ли не больше ее собственного роста, двуручном мече-фламберге угольно-черного цвета с волнисто-пламенеющим лезвием.
– Не пойдет, милый. Вместе – так вместе до самого конца! Это будет хороший бой. К тому же, – она прислушалась, – не все, похоже, так однозначно. Ты ничего не слышишь? Кажется, у Ариоха еще есть козыри в рукавах!
Бер напряг слух. Действительно, сквозь шум битвы, медленно разрастаясь и органично впитывая его в себя, рождалась странная незнакомая мелодия, центром которой был все так же самозабвенно сражающийся демон. Как? Откуда? Почему? Было не понять. Он не играл на гитаре, он вообще не прекращал сражения, но лязг сталкивающихся мечей медленно и незаметно преображался в звуки гитарных струн, глухие удары по щитам – в яростно-отчаянный зов барабанов, а крики раненых и умирающих – в призывный клич горна.
А затем над полем боя разнесся голос демона. Это была песня. Но какая песня! Наполненная яростью боя и жаждой – жаждой не выжить, но убить врага, в последний миг дотянувшись зубами до беззащитного горла и хлебнув сладко-соленой крови, – она неслась над сражающимися, заставляя забыть о себе и погрузиться в яростно-кровавую вакханалию смерти.
Вновь и вновь я вижу сон:
Кровью залит горизонт,
И земля в огне на много миль!
Шесть минут до часа икс,
Небо скоро рухнет вниз,
Ветер всех развеет, словно пыль…
Пятившийся, отступавший отряд тяжелой пехоты РА вдруг замер, словно натолкнувшись на стену, а затем сделал первый шаг вперед, в контратаку. Подул сильный, холодный ветер. Он нес свинцово-бордовые, словно напитанные болью, ужасом, страхом и человеческой кровью тучи, мгновенно затянувшие все небо, скрывшие солнце и прямо на глазах набухающие, готовясь прорваться невиданным огненным дождем, который сотрет с лица Мира всех мелких двуногих букашек, гордо именующих себя человечеством.
Наступили тревожные, полные ожидания чего-то воистину ужасающего сумерки. Даже свет, излучаемый порталом Орхиса, внезапно поутих, словно безумный бог фенрианцев вдруг резко призадумался: а стоит ли ему лезть в заваривающуюся здесь кровавую кашу.
Время наступать, время убивать,
Время наступать и побеждать!.. —
гремело над полем, и закованные в металл латники шагали вперед по залитой кровью и усыпанной телами погибших молодой траве. Шаг – принять удар на щит, колющий выпад мечом – тело очередного фенрианского ополченца падает под сапоги трирских легионеров, и снова шаг…
Внезапно из воронки прорыва резким, словно судорожным движением вывалилось сияющее облако, немедленно метнувшее в войско Олега и самого демона множество сияющих копий света.
– Орхис!!! – раздался ликующий крик фенрианцев.
Дух войны скалится из тьмы,
Входит в наши сны,
Дух войны, и мы ему верны!
Мощнейший божественный удар бессильно канул в сгустившемся перед отрядом Олега кроваво-багровом облаке. Оттуда послышалось могучее ржание, а затем на боевой колеснице прямо в гущу сражения вылетел невиданный воин в медноблещущем полном доспехе греческого воителя. Колесница? Кони? Да нет, показалось, наверно… Это рослый всадник на белоснежном коне, закованный в древний ритуальный доспех, осыпает собравшихся врагов ударами меча, и молнии, срываясь с клинка, оставляют за собой огромные выжженные проплешины среди войска Крэгхиста, прежде чем вонзиться в сияющее облако их проклятого бога.
