– Конечно. Это даже не обсуждается.
– Ей нужно поскорей забыть все те жуткие вещи, которые с ней случились. А это у нее не выйдет, если вы будете постоянно сидеть рядом с ней.
– Забыть – это не то же самое, что справиться.
– Послушайте! – На миг лицо его смягчилось. – Я выяснил про вас достаточно, чтобы понять: вы хороший человек и грамотный полицейский. Это идет от судей, от других офицеров полиции, от людей, которые знают вашу семью. Я не сомневаюсь в ваших добрых намерениях, но ничего хорошего сделать для Ченнинг вы уже не можете.
– Тут вы ошибаетесь.
– Я передам ей, что вы заезжали.
Он попятился было в дом, но Элизабет перехватила край двери, прежде чем та успела закрыться.
– Ей нужно нечто большее, чем просто крепкие стены, мистер Шоур. Ей нужны люди, способные понять. Вот вы, шесть футов с хвостиком росту, богатый человек, и весь мир у ваших ног. А Ченнинг вовсе не из таких. У вас есть хотя бы какое-то представление, что она чувствует прямо сейчас? Думаете, вы когда-нибудь сможете понять?
– Никто не знает Ченнинг лучше меня.
– Не в этом дело.
– А у вас есть дети, детектив? – Он выжидающе навис над ней.
– Нет. У меня нет детей.
– Вот когда будут, тогда и поговорим.
Он резко захлопнул дверь, оставив Элизабет с обратной стороны. Его чувства вполне можно было понять, но Ченнинг требовалось провести через полную горечи, изрытую опасными ямами территорию последствий, а Элизабет знала тамошние тайные тропы куда лучше остальных.
Подняв взгляд на высокие окна, она глубоко вздохнула, а потом двинулась вдоль подстриженных коробками кустов, возвышавшихся по бокам от нее, как стены. Тропинка вилась вокруг огромных дубов, а потом вывела ее на площадку у ворот, где, к своему полному удивлению, Элизабет обнаружила Ченнинг, сидящую на капоте ее машины. Хрупкое тело девочки словно утонуло в свободного покроя джинсах и мешковатом худи. Капюшон оставлял ее глаза в тени, но свет коснулся линии ее подбородка, когда она заговорила.
– Я видела, как вы подъехали.
– Привет, Ченнинг.
Девушка слезла с капота и затолкала руки в карманы.
– Как ты выбралась из дома?
– Через окно. – Она пожала плечами. – Постоянно так делаю.
– А твои родители…
– Родители обращаются со мной, как с малолеткой.
– Милая…
– Я больше не ребенок.
– Да, – печально произнесла Элизабет. – Да, пожалуй, это так.
– Они говорят, что всё в порядке, что я в полной безопасности. – Ченнинг стиснула зубы – хрупкая кукла из тончайшего полупрозрачного фарфора. – А я совсем не в порядке!
– Можешь быть в порядке.
– А вы в порядке?
Ченнинг позволила солнцу осветить лицо, и Элизабет увидела, как плотно кожа обтягивает скулы, увидела круги под глазами, такие же темные, как у нее самой.
– Нет, лапочка. Не в порядке. Практически не сплю, а когда все-таки получается, то вижу кошмары. Не ем, не хожу в спортзал, не разговариваю с людьми – только если совсем припрет. Потеряла за неделю двенадцать фунтов. Это несправедливо – то, что произошло в том доме. Меня зло берет. Просто хочу всех на клочки порвать!
Ченнинг вытащила из карманов руки, которые повисли по бокам.
– Мой отец едва может на меня смотреть.
– Вот в этом я сомневаюсь.
– Он думает, что мне нужно было убегать быстрее и отбиваться сильнее. Говорит, что, для начала, мне вообще нечего было делать на улице.
– А что говорит твоя мать?
– Приносит мне горячий шоколад и плачет, когда думает, что я не слышу.
