Понимая, что говорить и есть одновременно неудобно, она замолчала, и, наполнив помещение чавканьем, дала мне возможность отдохнуть от вопросов.
Жизнь в этом существе била ключом. Поглощённые фрукты очень быстро усваивались молодым организмом, превращаясь в необходимую для тела энергию, которая мгновенно разносилась кровью по плоти, насыщая её жизненной силой. Я смотрел, как девочка ест, и мне это нравилось.
Почему люди не могут питаться только фруктами? Зачем им плоть? Они же не хищники. У них даже зубы не предназначены для убийства и поедания мяса. Наверное, порок ненасытности заставляет их поглощать чужие тела. Но что пробуждает пороки? В этом ребёнке они спят и подавлены Светом.
К моему сожалению, трапеза быстро закончилась. Ломира вытерла испачканный рот ладонью, и вместо вопроса заявила:
– Полетели искать твоего Творца!
Творец ей был не нужен. Ребёнок хотел летать.
Тем не менее, оставаться в городе смысла не было. Мы вышли из каменного жилища. Я вспомнил об упырях, и, главное, об осведомлённости Квита. Возможно, он знал, где отыскать Творца. И, прижав ребёнка к себе, я полетел на ту самую поляну, где их и встретил. От порывов ветра и огромной скорости ребёнок вцепился в мои руки. Впечатления захлестнули его, и, мне показалось, девочка затаила дыхание.
Полёт занял мгновения. Мы плавно опустились на твердь. Ребёнок визжал от переполняющего восторга и явно хотел ещё. А я совершенно забыл, что на поляне оставались трупы жреца и матери Ломиры. Испугавшись, что она может увидеть разорванные тела, я бегло осмотрел поляну. Но тел нигде не было. Видимо, упыри убрали за собой остатки скромного пиршества.
Жёлтая звезда была ещё высоко в небе и не собиралась клониться к закату. Пообщаться с Квитом я мог только ночью. Потому решил порадовать ребёнка, и, взлетев с ним как можно выше, лёг на потоки воздуха и предавшись парению, зажмурился от разрывающего слух восторженного визга Ломиры.
Пронизывающие меня потоки сил мира меркли на фоне вырывающегося на волю детского восторга. Радость, излучаемая непорочной душой маленького человечка, ослепляла, и я не мог ориентироваться не то, что в Сущем, в мире. Ребёнок временами замирал, останавливая дыхание, но затем вновь взрывался пронзительным визгом, особенно в моменты изменений потоков воздуха, когда приходилось ловить их и маневрировать, то падая вниз, то взмывая вверх. Я был подобен упырям, пьющим чужую жизненную силу, только в отличие от них моя сущность впитывала радость, и, что было поразительно, насыщалась немыслимой по мощи и объёмам энергией. А крохотное создание не унималось, продолжая щедро излучать невидимую силу непорочной души, словно звезда, бескорыстно дарующая возможность жить всем остальным существам.
Не знаю, как далеко от каменного города нас отнесли потоки воздуха, но я почувствовал под собой след жуткого страха. Я остановился и всмотрелся вниз, на твердь мира.
– Чего? Чего остановились? – недовольным голосом возмутилась Ломира.
Я не ответил и начал стремительно пикировать вниз. Ломира завизжала от нового аттракциона, но, вдруг осеклась. Её тело было не в состоянии вынести такой перегрузки, и мне пришлось спускаться постепенно, закладывая виражи большого радиуса. Испытав допущенные по моей оплошности неудобства, ребёнок притих. Его мутило, кружилась голова, но он молча терпел. Мы, наконец, опустились на твердь. Я положил Ломиру, оставив её одну, и окинул взором небольшую часть мира, наполненную страхом.
