Путь мира - страница 44

– Не плачь! – Эдвин невольно улыбнулся. – Хочешь быть юнгой у меня на корабле?

– Или у меня, – подмигнул мальчику Мияша и тоже улыбнулся. – И не всю жизнь тебя будут обзывать непутевым. Пора подыскать тебе какую-нибудь красивую фамилию!

– Вы и вправду возьмете меня с собой? – глаза мальчика тут же просохли и засияли надеждой. – Позвольте узнать, какой кофе вы предпочитаете?

…Доминика стояла в капитанской каюте «Удачи». Комната была оформлена жесткой проекцией мебели в стиле «хайтек». Вся обстановка была подчеркнуто «простецкой» и по сути состояла из прозрачного стола и пары сидений. Вся стена перед столом была занята полками, где с четкой системностью картотеки были расставлены книги, журналы и газеты, разложены кристаллические носители с разноцветными метками и какие-то листы пластика в непрозрачных папках. Доменика с удивлением заметила, что здесь не только очень много книг с Леи (Это были справочники разных лет издания, художественная и публицистическая литература, подшивки совсем свежих газет и журналов: некоторые из книг были исключительной редкости и даже исторической ценности, изданные, пожалуй, еще при образовании Федерации), но и целая полка, ближняя к столу, была целиком посвящена Великому Герцогству. Кроме Сборника Правил Дворцового Этикета, который был, пожалуй, у всех землян, пребывающих в пределы Второго Солнца, там было еще с десяток местных «аналоговых» книг совершено разных жанров, в том числе романтического и детективного плана; подборка рекламного журнала «Звезды света» за последние шесть месяцев и целая пачка разных целлюлозных газет. Похоже, Эмиль серьезно занимался предварительным изучением общества этой планеты.

Доменика в скорбном раздумье села за стол, сложив руки как школьница.

Неожиданно комната «ожила», книги запрыгали по полкам и прямо из-под ее ладони стремительно вылетела голубая молния – шар, принявшая затем вид кисти и красок. Краски выплеснулась из баночек, кисть металась по комнате и, ловя капли красок, наносила разного цвета штрихи на невидимый холст, постепенно складывающийся в объемный портрет (кто бы мог подумать!) Доминики. Кисть немножко замешкалась, рисуя губы. Сначала она было нарисовала улыбку, потом замазала ее, покрутилась немного на месте и опять нарисовала улыбку. Внизу замерцала разноцветная надпись: «Я хочу, чтобы ты улыбалась. Улыбка очень идет тебе, хотя ты очень привлекательна даже в грусти. Эта запись адресована тебе, Доминика. Мне надо сказать тебе кое-что важное, понимаешь, раньше я не мог тебе этого открыть, да ты б и не поверила. А сейчас я хочу с тобой поговорить. Откровенно.»

Доминика не отрывала глаз от холста. Тем временем кисть опять пришла в движение, рисуя еще один портрет. Это был автопортрет Эмиля и он, наконец, перешел в фотографическое, а потом и в объемное изображение. Это изображение превратилось в голограмму, спрыгнувшую с холста. Эмиль отряхнул с кителя остатки краски, поймал кисточку и положил ее в нагрудный карман, лукаво подмигнув при этом Доминике левым глазом и, улыбнувшись, проговорил: «Я знал, что ты обязательно придешь. Здравствуй. То, что ты слушаешь меня сейчас, означает что я не смог вернуться на корабль и вероятно никогда больше не вернусь. Да, на тот случай, если для меня все закончилось плохо: сожалею, но искренне верю, что жертва не была напрасна. – Он опять улыбнулся, но теперь как-то грустно. – Лилиана будет плакать. Стыдно, но я всегда заставлял ее волноваться и «ждать у моря погоды». Я ей оставил видеозаписку и кое-какие личные вещи. Будь добра, передай ей их, я надеюсь на тебя. Ну а теперь, садись поудобнее и приготовься слушать меня внимательно. – На холсте появилось изображение здания Миссии Содружества на Лее. – Начну я, пожалуй, с вот этого. Наверняка узнала наше посольство. Помнишь, ты «застукала» меня с одной женщиной. Вот эта женщина. – На холсте как будто потекли краски и появился портрет уже знакомой Доминике дамы с очень светлыми волосами. – Ты поступила тогда очень опрометчиво, следя за мной… Ты уже поняла… Хотя конечно это моя вина. Я виноват в том, что ты была втянута в это дело. Ты сама не знаешь, куда влезла. Теперь, раз меня уже нет, ты должна узнать поподробнее об этом деле, во избежание смертельной для тебя опасности. Предупрежу сразу, опасность исходит не только от этой женщины, но и от вот этого мужчины. – На холсте появилось изображение человека, которого Доминика не знала. – Эти люди могут решить, что у них вполне достаточно оснований попытаться тебя уничтожить, и все из-за того нелепого инцидента в гостинице. Видимо ты настолько искусно разыгрывала из себя шпионку, что они всерьез в это поверили. И хотя они мне обещали, что и пальцем тебя не тронут, боюсь, что узнав о моей гибели они позабудут свои обязательства. Так что будь предельно осторожна, и я бы даже посоветовал тебе больше не появляются на Лее, но знаю, что ты не привыкла прислушиваться ни к чьим советам вообще и к моим в частности. Знаю также что ты считаешь меня не очень честным, ветреным человеком. Может быть это и так, но клянусь, что все мои неприглядные поступки являются только одной стороной «медали». Вторая сторона – это дипломатическая игра, которую мы, посланцы, вынуждены вести, хотим мы этого или не хотим. Со временем ты поймешь это, или уже начала понимать… Теперь о Великом Герцогстве. Из информированных источников мне стало известно, что баланс власти здесь в Герцогстве очень непрочен и может обрушиться на земную Миссию «домокловым мечом» в любой момент. Ты, наверное, думаешь, что я невнимательно прочел Правила Дворцового Этикета и поэтому по рассеянности одел не тот костюм. На самом деле все было с точностью наоборот: я сделал так специально, я даже сменил цвет флаера на серебристый. Понимаешь… Рыбаки говорят: на подходящего живца ловится даже самая зубастая щука. Смею надеяться, оно так и случилось. Так что не считай меня нелепой жертвой. Прощай. При всем желании не могу сказать «до свидания». Прощай, мой наивный друг. Улыбайся. Улыбайся почаще. Я люблю… любил, когда ты улыбаешься. Улыбка тебе очень идет, Доминика.»