– На этот счет есть только одно действенное средство, Ваше Величество. Вам нужно хорошенько выспаться. Разрешите откланяться и далее не обременять вас своим присутствием.
Врач еще раз низко поклонился и быстро попятился в дверь, а слуги, ответственные за утренний туалет Великой Герцогини, наоборот, чуть ли не бегом бросились в спальню исполнять свои обязанности.
«Хороший совет, но я не в силах откладывать на такой срок это свидание, к тому же я просто не смогу заснуть, пока собственными глазами не увижу, что ему стало лучше, – думала Герцогиня, терпеливо ожидая, пока служанки причесывали ее и делали легкий дневной макияж. – Как заговорить с ним? Что ему сказать? И как он сам отреагирует на мое появление? И еще эти круги под глазами!»
Она придирчиво осмотрела себя в зеркале с ног до головы и приказала добавить пудры и румян на скулы.
Вошел секретарь. Вид у него был взъерошенный.
– Госпожа, с добрым утром, – он поклонился и подошел совсем близко. – Последние новости.
– А, это ты? – Герцогиня чуть повернула голову и скосив на секунду глаза, мельком взглянула на секретаря и снова принялась разглядывать свое лицо в зеркале. – Мне некогда. Новости потом.
– Понятно, – секретарь поморщился. – Прошу нижайше простить меня, но я вынужден предупредить Ваше Величество о чем-то очень важном.
– Тогда скорее. Я не намерена сейчас задерживаться. – Сказала Герцогиня делая жест удалиться прислуге и нанося последние штрихи макияжа сама.
– Ваше Величество, этот человек должен умереть, и чем быстрее, тем лучше. Он несет потенциальную смертельную опасность, и если ему удастся вырваться на свободу, это будет не только крахом для вашей политики, но и вашей физической гибелью. Ваше Величество не должна потакать этой своей маленькой слабости, ибо она уже и так принесла слишком много бед.
– Мое Величество сама знает, каким слабостям потакать, а от каких отказаться, – Герцогиня повернула к нему лицо и нахмурилась. – Лучше убирайся подобру-поздорову, пока мне не хочется марать об тебя руки и звать стражу, чтобы тебя выволокли насильно. Ведь это ты во всем виноват…
– Вы не дослушали меня, Ваше Величество, – тон секретаря оставался по прежнему мягким, но стал более вкрадчивым. – Вот вы грозитесь сейчас, а сами находитесь даже в более шатком положении, чем я. Ведь Вашему Величеству было угодно… – Тут он оглянулся, удостоверившись, что все слуги покинули комнату. – Было угодно, с позволения сказать, взболтнуть много лишнего, касающегося убийства герцога Ганивера с супругой, при вчерашнем разговоре со мной у постели нашего упрямого звездного пленника. Как я ни пытался остановить ваше душеизлияние, все было тщетно: вы высказали сами себе все свои суждения об этом деле вплоть до того, что теперь не можете спать по ночам при выключенном свете и вам все кажется, что капли крови выступают на полу и темных оконных стеклах, призывая к отмщению за смерть венценосной особы, жизнь которой освещена непреложным законом и самим Богом. Смею заметить, что наш больной в этот момент как будто даже пришел в себя и скорее всего слышал ваш волнительный монолог. Но даже если предположить, что ничто из ваших вчерашних речей не было услышано нашим проницательным пленником, то он со временем все равно догадается, если уже не догадался, что убийство герцога Ганивера устроено по вашей воле. И если допустить невозможное: допустить, что земляне простят нам выходку после маскарада, и сам капитан Алекси забудет о том, какими методами его уговаривали на действия преступного характера, то все равно проявится информация о вашей прямой причастности к убийству герцогской четы. Гнев толпы тогда обрушится на вас как горный поток…
