Путь мира - страница 67



– Он видит меня? – ее голос какой-то неясный, туманно-теряющийся где-то под сводами комнаты.

– Вероятно, да.

– Слышит?

– Скорее всего нет…

Как хотите, могу и не слышать. Только вот опять наползает усталость. Кровь, мешающая слушать разговор, вдруг отхлынула и перестала барабанить в висках, в комнате стало как будто заметно прохладнее, чудесный леденящий ветерок коснулся пальцев и губ. Слова разговора становиться понятными, образы перед глазами приобретают красочность и объем. Флорена, оказывается, одета в розовый комби с серебряной вышивкой на карманах…

– Может быть убрать имплантат? Каждые полчаса реанимируем, и так уже третьи сутки. Он просто отказывается дышать и останавливает сердце.

– Нет. Он уже поддается… Пульс стал ровнее… Животная жажда жизни неизбежно должна пересилить это подсознательное упрямство… скоро все пройдет…

– Когда наступит это «скоро»?

– Не знаю, может через час, может через день.

– Нам головы с плеч снимут если…

Веки тяжелеют и плотно закрываются. Реальные образы людей исчезают, а на их месте появляется космическое пространство с мириадами горящих звезд…

– Кислород! Да скорее же! Он умирает!

– Не кипятись. Он умирает уже тридцатый раз за эти сутки. Сейчас все сделаем.

– Пульс?

– Нет.

– Инъекция.

– Есть инъекция.

– Пульс?

– Есть. Пошел, голубчик.

– Фу-ты! У меня двое детей и жена дома. Сколько еще? Я боюсь.

– Я тоже. Но он не умрет, его тело против смерти. Здоров и силен как двадцатилетний гвардеец. Есть чему позавидовать…

– Пульса опять нет!

– Черт! Еще инъекция!

– Есть инъекция.

– Как пульс?

– Нет!

– Что?

– Нет.

– Святая Мария!

– Есть пульс.

– Есть?

– Есть. Приходит в норму.

– Слава Богу! Напугал нас, шельмец паршивый. Ой, прости господи, только б не слышал, как я его называю…

Друзья и враги.

Лилиана бесцеремонно прорвалась сквозь все двери и, преследуемая уговорами диспетчера «Подождите, прошу вас, туда сейчас нельзя, там идет заседание!», почти вбежала в Розовую залу и громко, так что все там присутствующие обернулись, произнесла:

– Кто тут Пивога Зуску, эксперт по Межпланетным Контактам?

– Я, милочка, я.

Из кресла в первом ряду встал невысокий плотный мужчина, абсолютно черный как уголь, с короткими курчавыми волосами и пухлыми губами, и только белки глаз да зубы выделялись потрясающей белизной.

– У вас ко мне какие-то срочные вопросы? – тут он вскользь глянул на свой информационный браслет, переменился в лице и буквально «подлетел» к ней, минуя несколько рядов кресел. – Ах, извините меня, уважаемая Лилиана, я не узнал вас сразу. Давайте пройдем для разговора вон туда…

Он бережно взял ее под руку, указывая взглядом на боковую дверь, и они вместе вышли из залы, сопровождаемые молчаливыми понимающими взглядами полусотни присутствующих, и вошли в пустую рабочую комнату.

– Присаживайтесь, прошу вас, – Пивога отвел от стола кресло и сделал приглашающий жест.

Лилиана села, положив сумочку на колени.

– Я догадываюсь, почему вы пришли, – эксперт опустил голову. – Я понимаю, как вам тяжело сейчас. Я искренне сочувствую и приношу свои соболезнования. Ваш муж был человеком с большой буквы, однозначно достойным подражания как товарищ, специалист и капитан. И погиб он, спасая жизни своих товарищей. К превеликому сожалению, подробности установлены не слишком точно…

– Все это понятно, уважаемый Пивога, – перебила Лилиана, и в ее глазах мелькнуло отчаяние человека, потерявшего самое дорогое и безвозвратное, а лицо ее как-будто даже сразу повзрослело под мастерски наложенным макияжем. – Я пришла вовсе не для того, чтобы утешаться сочувствием и соболезнованиями его друзей и знакомых. Я вполне осознаю, почему мне не сообщают подробностей его гибели, я также понимаю, что вы считаете в высшей степени негуманными по отношению ко мне и очерняющими посмертную память подобные подробности. Но, поверьте, нервы у меня крепкие.