Путь от пастуха до пастыря. Протопресвитер Виталий Боровой. In memoriam - страница 7

В 1936 году Виталий Боровой становится студентом богословского факультета Варшавского университета. Вспоминая о том времени, о. Виталий рассказывал, что во время учёбы в Виленской семинарии он стал большим русским патриотом. Так, при поступлении в университет в графе анкеты «национальность» он написал «русский», хотя знал о враждебном отношении польских властей ко всякому проявлению русскости. Этот свой поступок он мотивировал тем, что не приемлет политики властей, направленной на разделение исторически единых народов – русских и белорусов. В результате он не стал университетским стипендиатом, которым вполне мог бы оказаться по факту блестящего окончания семинарии. Нужно сказать, что условия, в которых жили православные духовные школы в Польше в предвоенный период, были непростыми, правительство активно проводило политику полонизации вплоть до полного запрещения вести обучение на русском языке, проводились «кадровые чистки». Все кадровые назначения в университете должны были согласовываться с Министерством вероисповеданий и общественного просвещения. Тем не менее, как вспоминал о. Виталий, состав профессоров на богословском факультете в период его обучения в университете, ещё оставался достаточно сильным. Это были в основном эмигранты из России, продолжавшие в своём преподавании традицию русской богословской школы. Отец Виталий с гордостью говорил о том, что учился у таких замечательных учёных, как, например, историк, правовед и публицист Михаил Валерианович Зызыкин, патролог архимандрит Григорий (Перадзе), мученически погибший в годы Второй мировой войны в Освенциме и причисленный Грузинской православной церковью к лику святых. Человеком, который оказал особое влияние на Виталия Борового, был профессор университета, богослов, философ, историк русской духовной культуры Николай Сергеевич Арсеньев. Он с 1927 года принимал участие в экуменическом движении, и, очевидно, от своего учителя будущий о. Виталий воспринял интерес к вопросам христианского единства, экуменического движения и участия русских богословов в нём. Надо сказать, что в университете сформировались и научные предпочтения Виталия Борового, который желал стать византологом и изучать историю тем же методом, что и профессор В. В. Болотов, которого он всю жизнь считал своим научным кумиром.

В университетские годы Виталий Боровой был старостой курса. За свободный, без всяких предрассудков и страхов пророческий дух, который видели в нём сокурсники, он получил прозвище «Моисей». Уважение вызывала и его способность проявлять независимость мнения и позиции, а также присущие ему честность и прямолинейность. Причём последняя, по признанию самого о. Виталия, подчас вредила ему. Расскажу одну историю. Отец Виталий вспоминал, что отказался от предложения стать иподьяконом у декана факультета митрополита Дионисия (Валединского) на том основании, что не хотел быть «манекеном», держащим свечи в руках, этаким подсвечником, о чём он прямо и сообщил секретарю владыки. А такое назначение, эта маленькая должность, давало бы возможность некоторого заработка, что было очень существенно при его крайней бедности. Он вспоминал, что в университете ходил, закрывая дырки на локтях единственного поношенного пиджака. Отказавшись от назначения, он просто терял возможность финансовой поддержки. Любопытным оказался финал этой истории. Митрополит, видимо желая поддержать талантливого студента, передал через секретаря конверт со значительной суммой денег со словами: «Передайте этому дураку». Отец Виталий говорил, что впоследствии научился выражать своё мнение и позицию более дипломатично, но принцип всегда говорить правду оставался с ним до конца жизни. Он говорил: «Простите, я историк и должен говорить правду».