Я тоже не намеривался начинать разговор, поэтому просто наблюдал. Тщательно меня рассмотрев, он вздохнул.
– Расскажите, как вы убили чародея Кренча? – задал он вопрос противным скрипучим голосом.
– Он умер? – я решил уточнить. Бирев замялся, но все же ответил:
– Пока нет. Он ходит по грани.
Я не сдержался и стал хохотать. Бирев смотрел на это безэмоционально.
– Почему же вы сказали, что я его убил? – успокоившись, я вернулся в разговор.
– Так все равно умрет.
– Это понятно. А почему я должен был его убить?
– А кто? – Бирев разинул пасть. – Тебя застали рядом с ним.
Ничего себе заявление!
– Так будешь рассказывать?
– Я мало что знаю. Когда пришел, чародея тащили два гнома.
– Значит, сознаваться не будешь, – он вздохнул, аккуратно сложил бумаги и вышел.
Опять влип. Вспомнилось, как кряхтели гномы. Интересно, кому этот чародей понадобился? И чей этот голос? Вопросов много – ответов ноль. Зато времени навалом, можно поразмышлять.
Вот, кстати, куда меня засунут – на каторгу или куда подальше? Принесли обед. Я посмотрел содержимое и решил, что не голоден. Стражник равнодушно усмехнулся в усы и забрал обратно.
«Вот что ты здесь сидишь?» – возмутилась мысль. А что мне прикажешь делать? «Как что? Раздвинь гобелен и уходи!» Какая ты умная, прямо диву даешься. Я усмехнулся.
Так прошел остаток дня. Стемнело, и поскольку свечи мне не предоставили, я решил не откладывать сон в долгий ящик.
Утро следующего дня не принесло перемен. Я все так же пропадал в вонючем каземате. Так продолжалось до обеда, когда заявился вчерашний Бирев с крайне недовольным настроением.
– Вы свободны.
Я поднял бровь. Вот это поворот.
– А что случилось?
– Кренч пришел в себя и подтвердил ваши слова.
Бирев выплюнул ответ как горькую пилюлю. Я сделал шутливый поклон и вышел вон.
На улице пахло свежестью и ванильными булочками. Поскольку я не ел уже больше двух суток, то быстрым шагом отправился в таверну «Свежесть».
4
Я наблюдал, как развивается жизнь города, но минут через пятнадцать мне стало не по себе от повышенного внимания горожан. Я уже догадывался, что с моей внешностью что-то не так. Люди сначала таращились на меня, а потом улепетывали, как от прокаженного.
Я влетел в таверну, на всех парах бросил девушке за стойкой пожелание о ванне и направился в номер. Но меня остановил взгляд хозяйки таверны за два шага от лестницы. Ее глаза излучали животный страх, кожа побледнела до синевы, а плотно сжатые губы слегка дрожали.
Я резко повернулся на каблуках и подошел к стойке. Ее поза выражала сильное напряжение.
– Что-то не так, милая? – ласково спросил я. Она резко закивала, что все в порядке. – Тогда распорядись на счет ванны.
Девушка исчезла из поля зрения. Я оглядел таверну – она была пуста, небывалый случай, и поднялся в номер. Сбросив верхнюю одежду, я бросился на кровать, зарылся лицом в подушку и замер.
«Ты давно в зеркало смотрелся?» – мысль показала мне язык. И быстро ретировалась.
Полежав еще с полминуты, я встал и открыл дверцу шкафа с зеркалом. И на меня напал самый настоящий столбняк. Я просто перестал себя ощущать, и было от чего. На меня смотрел высокий, грязный, молодой мужик. Но то полбеды. У меня от левого виска до скулы была нанесена татуировка «длинная ветвь, усыпанная пионами».
– Какая скотина это сделала! – заорал я… про себя.
Я смотрел в зеркало с обреченностью. Да, да – впервые в жизни я глубоко познал это чувство. Жизнь моя сегодня закончилась, «я умер для всех», вот же весело. Если бы я смог, я бы расхохотался, но тело окаменело и не собиралось мне подчинятся.
