В целом, создавалось ощущение, что вальяжный променад по парку – важное здешнее развлечение наравне с походом в театр или оперу.
Синее-синее небо отражалось в синем-синем Онежском озере. Яркие, словно промытые ключевой водой, солнечные лучи рассеянно касались лица, скользили в листьях деревьев и задорно вспыхивали на гребнях мелких волн.
Было ветрено.
Здешний воздух как будто сам врывался в легкие, напитанный прохладой и простором. Казалось, что с плеч упал тяжелый камень, исчезли вечно давящие со всех сторон границы и обязательства. Остались только невидимые крылья, распахнутые над бесчисленными озёрами этого дивного края.
– Как думаешь, ОН отстал?
– Что? – Оля вздрогнула. Только что она мысленно была свободным ветром, устремляющимся куда захочет, а тут Наташка со своей паранойей! – Тьфу! Да никто за нами не гнался!
– Думаешь? – немного разочарованно протянула подруга. – Ну, многовато совпадений, разве нет?
– Я вот поражаюсь, когда ты успела начитаться или насмотреться такой пакости, что тебе теперь во всём детектив мерещится?
– У нас телевизор на кухне. А там постоянно «След» крутят…
Оля медленно и театрально изобразила фейспалм.
***
Помимо знаменитой набережной, в Петрозаводске, точнее – совсем рядом с ним, на карте значилось еще одно интересное место: урочище «Чёртов стул».
– Посмотрим? – Васнецова попыталась увеличить карту, но навигатор упорно демонстрировал ровную зелёную заливку.
– А что такое «урочище»? – заинтересовалась Наташа. – Сколько раз встречала это слово, никогда не задавалась вопросом. Кладбище? Место поклонения?
– Ну, звучит и правда мрачновато. Давай я маршрут построю, а ты погугли пока. Как же можно пропустить такое мистическое место?
Наташа на пару минут замолчала, потом громко фыркнула и, наконец, рассмеялась в голос.
– Урочище – это фигня! – заявила она и снова зашлась хохотом.
– В смысле? Конкретно это – так себе? Не поедем?
– Да нет! Любое урочище – это фиг-ня! – попыталась объяснить Наташка, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Это просто непонятная фигня, которая отличается от всей остальной местности. Ну, там, одинокий холм в поле. Или проплешина в лесу. Или, вот, скала странной формы.
– Ну вот, – вздохнула Ольга. – Такую интригу испортила! По-моему, урочище звучит куда лучше. Впрочем, это ведь и наоборот можно использовать. Приходишь на работу: «Что это за урочище вы тут устроили», – и все такие: «О-о! Ни фига себе, настоящий спец!»
– Ты не ходишь на работу, – напомнила Наташа. – Максимум – в чате им можешь такое написать. А это уже не так впечатляюще.
Само урочище они так и не нашли. Бросив машину на стоянке ботанического сада, побрели по узкой тропе, миновали домики совершенно деревенского вида. Дальше навигатор отказался сотрудничать, и подруги просто бродили по берегу туда-сюда, подбирая в воде красивые камешки и распихивая их по карманам – на память.
Кое-где высились ненадёжные с виду пирамидки из гальки. Некоторые – довольно высокие.
– Туристы баловались, – заметила Ольга.
– Ну, это всяко лучше, чем баллончиком написать «здесь был Вася». А мы будем строить?
– Нафига?
– Ну как… для истории.
– Я не хочу следовать трендам.
– Ну и ладно, – фыркнула Наташа. – Я сама!
Тут было хорошо. Ветер с Онеги сдувал мошек и комаров, солнце пригревало. Васнецова уселась на большой камень. Поглядела на город, спускавшийся к воде по правую руку, на одинокую рыбацкую лодку со странно знакомым человеком… Да нет, не может быть!
