— Никто не посмеет так сказать! — заверил он её. — А если кто-то только заикнётся об этом, я прикажу немедленно покарать клеветника!
— Правда, господин? — Госпожа Яньлинь подняла на него мокрые от слёз глаза. — Вы в самом деле так сделаете? Ради меня?
— Разумеется! — Господин Миншенг отвёл в сторону фарфоровую крышечку с чашки и сделал глоток чая. — Я никому не позволю наговаривать на тебя, Яньлинь! Но всё же полагаю, что твои опасения напрасны. Вряд ли император Люу Тао настолько глуп, что посмеет навредить Цзиньлуню.
— О, господин! Как бы я хотела, чтобы ваши слова оказались правдивыми! Но боюсь, что император Люу Тао бесчестный человек, и вряд ли способен на благородные поступки. — Госпожа Яньлинь незаметно утёрла глаза шёлковым платком, на котором красовались вышитые золотой нитью лотосы. — Я сейчас же пойду в храм, зажгу несколько палочек благовоний, и стану молиться Будде за скорейшее возвращение Цзиньлуня в Женьжоу. Вы позволите мне это, правитель?
— Конечно, Яньлинь. — Чэнсу Миншенг кивнул, взял со стола свёрток и вновь углубился в чтение. Государственные дела и забота о благополучии подданных Женьжоу отнимали много времени и сил. — Ступай!
Поднявшись со своего места, госпожа Яньлинь поклонилась господину Миншенгу в знак уважения и неторопливо направилась в сторону выхода из павильона. Тончайший шёлк её ханьфу приятно шелестел при ходьбе. Стражники распахнули перед ней двери, и госпожа Яньлинь выпорхнула, точно бабочка, наружу, где её уже дожидалась её личная служанка Зэнзэн.
— Госпожа?
Служанка низко склонила голову перед хозяйкой.
Воздух вокруг благоухал ароматом гортензий и роз, а над головой госпожи Яньлинь раскинулась голубая гладь небес.
— Идём в храм, Зэнзэн, — приказала она, и губы её тронула затаённая улыбка, которую никто из слуг не заметил. — Господин дозволил мне помолиться о благополучном возвращении его сына.
_______________
[1] Чаху — чайник для заваривания китайского чая.
8. Глава 7
Столица империи Цянь Сюэ. Нефритовый дворец.
Хранитель Бо всё же сдержал своё обещание и, словно вознамерившись извести Юйлань, загрузил её работой. Весь день, не покладая рук и не присев отдохнуть ни на минуту, она выполняла его поручения: относила и приносила свитки, пересчитывала редкие экземпляры книг из личной коллекции императора Тао, делала пометки в книгах учёта.
После захода солнца её пальцы окончательно одеревенели и перестали слушаться, шея затекла, в висках пульсировало, спина от усталости перестала гнуться, а сама Юйлань вдоволь надышалась книжной пылью. Её тело, не привыкшее к труду, жаждало сна и отдыха. А ещё пищи, о чём свидетельствовал протяжный гул в пустом желудке.
Ближе к полуночи, когда большинство слуг, закончив свою работу, покинули павильон библиотеки, Юйлань подобралась ближе к двери, намереваясь незаметно улизнуть отсюда. Она уже протянула руку, собираясь коснуться прочного деревянного полотна, как вдруг дверь сама собой распахнулась, а перед её глазами предстал хранитель Бо. Его угрюмый вид не сулил наследной принцессе ничего хорошего.
Юйлань сделала шаг назад, заметив несколько объёмных свитков в его руках. Её ладони вмиг вспотели. Что ещё удумал этот бессердечный старик, на ночь глядя? Неужели заставит её переписывать всё это?
— Фанг! — сведя густые брови на переносице, рявкнул хранитель. Желудок Юйлань сжался от одного только слова. — Всё прохлаждаешься, бездельник? Живо ступай к евнуху Ли Ю в главное дворцовое управление, и отнеси ему сегодняшние расчёты! — распорядился он и, всучив ей в руки бумажные свитки, подтолкнул к выходу.
