Путанабус. Наперегонки со смертью - страница 15

, снятых с какого-то гусарского унтера. И гусарских же ботиков[21] с короткими серебряными шпорами. Защитного цвета шерстяной гимнастерки-косоворотки, которую милосердная сестра согласилась ушить сама, при обеспечении ее нитками и иголками (и этот дефицит ей тут же был интендантом выдан!). И шикарной темно-лиловой венгерки из французского драп-ратина с черными бранденбурами шелкового шнура. На черном каракуле в комплекте с каракулевым же картузом. Черная юбка тонкого сукна к этому костюму нашлась почему-то в соседнем амбаре. И одно хорошее шерстяное платье с глухим воротом. (Это все не иначе с какой-то барской усадьбы грабленое тряпье.)

– Вы совсем будете, барышня, как кавалерист-девица Дурова, – сделал интендант неловкий комплимент, принеся к охотничьему костюму юбку и кавказский тонкий пояс с серебряным набором.

Выдал он нам также нужных размеров исподнего мужского, нового, по две пары на нос, и льняной бязи на портянки. Мятного зубного порошка фабрики Маевского в жестяных банках. Хозяйственного и земляничного мыла. И медицинского спирта две ведерные бутыли в камышовой оплетке.

С последним интенданта расставаться мучила жаба. Крепко мучила. Но отказать бумаге с подписью Мехлиса он не осмелился.

– Моисей Шлемович, – предложил я ему вполголоса, – куда нам сейчас тащить обе бутыли? Да и на чем?

И внимательно посмотрел ему в глаза.

Интендант почесал за ухом, мотнул головой и согласился со мной, что в двуколку все не влезет.

– Вот и я о том же, – продолжал рассуждать. – Одну бутыль мы пока оставим у вас. Мало ли что случиться может в этом каретном сарае, в котором сейчас перевязочный пункт? Лучше вы нам саквояж подыщите под нашу старую одежку. И прикажите запрягать санитарную двуколку.

– Вы совершенно правы, Георгий Васильевич. – Интендант даже руки потер, как муха перед обедом. Никак в предвкушении удачных гешефтов со спиртом в период сухого закона. Я же ему сразу за две бутыли в складском талмуде расписался. – Сейчас распоряжусь насчет двуколки. Ее сразу к вашему подразделению приписать или с возвратом?

– Лучше сразу. Она же и так нам положена.

– Таки да, – согласился интендант.

Пока мы с Шапиро носились по амбарам, пока запрягали в нашу двуколку красивую рыжую кобылку с тонкими ногами, пока нам выделялся из личных закромов интенданта объемный американский сак, Наталия Васильевна успела пошить две нарукавные повязки белые с красным крестиком посередине. На завязках.

Переоделись в обновы мы там же, в амбаре. И повязки нацепили на левые руки. Наталия Васильевна лишь картуз надевать не стала, обошлась косынкой сестры милосердия. В неушитом вороте гимнастерки ее шейка стала похожа на гусенка, поэтому венгерку она на плечи накинула.

Я же не преминул подпоясать френч австрийским ремнем с «манлихером».

Погрузили все в двуколку и, тепло простившись с испуганно-заботливым интендантом, не торопясь покатили к волостному управлению. К обжитыми уже нами каретному сараю и сеновалу.

Заезжая во двор волостного правления, мы неаккуратно столкнулись с Мехлисом, который ловко перехватил нашу лошадь под уздцы, слегка отскочив в сторону. А то бы мог не отделаться легким испугом при столкновении с гужевым транспортом. Лечи его потом. А отпуск?

– Вижу, обживаете свое подразделение, товарищ начальник пепепупо? Похвальная деловитость. – Комиссар нам задорно подмигнул.

– Лев Захарыч, хоть ты бы не смеялся над моей должностью, – с укоризной ответил ему с высоты двуколки.