Сразу после завтрака Виталий еще повозился в номере, заваривая кофе, рассматривая вчерашние фотографии и как-то не решаясь отправляться на пляж втроем. Но дети настояли, и сразу после полудня они, миновав старые узкие улочки, спустились к морю. Это был небольшой пляж, стиснутый в маленькой бухте двумя мощными утесами. У выхода из бухты маячили на рейде легкие моторные лодки, целясь в небо щетиной мачт. На сером песке уже гомонила летняя многоязыкая публика – свободных мест было немного. Виталий заплатил приготовленные восемь евро за лежак под зонтиком, оставил сына караулить вещи и отправился с дочкой в тепловатые волны. Потом они вернулись, и к морю побежал сын. Виталий оставался в напряжении, поскольку обычно они с женой чередовались, купаясь с детьми. За сыном – азартным ныряльщиком еще полагалось присматривать. К часу Али еще не было, Виталий злился, звонил ей на московскую симку, зная, впрочем, что телефон выключен.
К двум часам она явилась спокойная и довольная. Дочь получила прелестную сумочку, а Аля сразу отправилась переодеваться в покупку. Виталий выговаривал ей за то, что потратила столько времени на ерунду, заставив всех нервничать, хотя, в сущности, был рад видеть жену умиротворенной. Лазоревый бикини его сначала поразил не особо, хотя, когда Аля сообщила ему цену, он недоуменно помотал головой. Но, когда они отправились к морю, она впереди, он чуть сзади, Виталий тихо обомлел. И когда они были уже в воде, сказал ей на ухо громким шепотом:
– Алька, ты чо! У тебя ж почти вся попа голая!
– Не преувеличивай, – спокойно сказала Аля и нырнула.
Муж некоторое время все же не мог успокоиться и, когда они выходили из воды, сказал ей:
– Ты хоть к сыну спиной не поворачивайся.
– Хорошо, – безмятежно ответила жена.
И почти сразу, будто переключившись, сказала ему уже обычным серьезным тоном:
– А ты загорать сейчас не вздумай. Под зонтом посидим. Солнце сейчас самое злое.
После пяти они решили вернуться в отель, а потом отправиться на обед в знакомое кафе. Виталий решил, что в этот раз он ограничится одним салатом. Он за эту неделю опять набрал лишний вес. Тема физической формы снова замерцала где-то в глубине разнеженной души.
В номере она долго полоскалась в душе. И слонявшийся по номеру Виталий даже надумал предложить обычные услуги по мытью спины. Но дверь ванной оказалась заперта. Муж решил уже постучать, но вдруг услышал сквозь шум струй смех жены. Виталий помялся под дверью – смех под душем звучал чуть странно. Он почему-то оглянулся по сторонам и приник к тонкой линии соприкосновения двери со стеной ухом. И понял, что Аля говорила с кем-то по телефону. Вадим поелозил ухом по двери. Он уловил обрывки двух фраз. Но и обрывков ему хватило. Аля довольно отчетливо произнесла: «Ой, брось, классно было…». И потом еще: «Олег, ты чокнутый…!» И снова засмеялась. Виталий резко отстранился. Потом вышел на балкон. Смысл произошедшего доходил порциями. Какой Олег? Память не смогла выдать ни одного Олега из числа старых друзей или московских знакомых. Да и с кем из них она стала бы говорить в душе?
Словно толчком пришла страшная догадка. Позавчерашние посиделки в римском кафе, загорелый мажорный атлет с этой дурой, белой мышкой Эми. Но они же не обменивались телефонами, ни о чем не договаривались? Распрощались и все! Распрощались и на следующий день снова гуляли по Риму. И не вспоминали об этой парочке. Он не вспоминал… Вернулись в Сорренто. А наутро она отправилась за новым купальником. И, кстати, не взяла с собой дочь.
