Путешествие как образ жизни. Исследователь Центральной Азии П. К. Козлов - страница 19

В итоге из намеченных девяти томов были опубликованы семь: том 1-й (в 2 ч.) – отчет Козлова, 2-й (в 2 ч.) – отчет Казнакова и Ладыгина[119], 3-й – результаты астрономических наблюдений, обработанные Н. А. Тачаловым, и метеорологические и гипсометрические данные экспедиции, обработанные А. А. Каминским[120], 5-й том содержал результаты изучения орнитологической коллекции, осуществленного В. Л. Бианки[121], 7-й – описание энтомологической коллекции, сделанное Т. Бекером, П. Штейном и Ф. Коновым[122], и 8-й – материалы по изучению диатомовых водорослей К. С. Мережковским[123]. Запланированные 4-й и 6-й тома с описанием млекопитающих и пресмыкающихся не были опубликованы. Частично эту часть коллекции позже описал сотрудник Зоологического музея Академии наук К. А. Сатунин[124].

В 1947 г. вышло второе, несколько сокращенное издание первого тома трудов экспедиции, написанного самим Козловым, под названием «Монголия и Кам. Трехлетнее путешествие по Монголии и Тибету (1899–1901)» под редакцией Владимира Петровича Козлова[125] – сына Петра Кузьмича.

Что касается самого Козлова, то, оценивая свою первую самостоятельную экспедицию по завершении своей исследовательской карьеры, он писал: «Дикие ущелья Кама и Восточного Тибета останутся в моей памяти навсегда одним из лучших воспоминаний моей страннической жизни»[126].

Кому охота Шагать без счета,

Когда выдуман самолет,

Кому охота Искать Хара-Хото —

Город, который мертв?

В. Инбер[127]

Странно иногда распоряжается судьба археологическими открытиями. Один человек может полжизни потратить на изучение научной проблемы, на поиски следов исчезнувших цивилизаций, но все его усилия окажутся тщетными: долгий и кропотливый труд не будет достойно вознагражден. Другой – даже не помышляя об этом, решая совершенно иные задачи, совершает неожиданное открытие. Так случилось с П. К. Козловым, который, не будучи археологом, внес выдающийся вклад в археологическую науку. Мировую славу путешественнику-географу принесли раскопки, проведенные в 1908–1909 гг. в засыпанном гобийскими песками средневековом городе Хара-Хото и в 1924–1925 гг. в гуннских захоронениях, в горах Ноин-Ула, в Монголии. Что это? Слепой случай или запланированная удача? Попробуем разобраться, подробно рассмотреть историю двух экспедиций Козлова, в ходе которых были сделаны эти археологические открытия. Начнем с Монголо-Сычуаньского путешествия, совершенного в 1907–1909 гг.

Завершив написание отчетов о Монголо-Камской экспедиции, Козлов сразу же начал подготовку нового путешествия. «Нет сил находиться в бездействии», – писал он осенью 1906 г. своему другу, секретарю РГО А. А. Достоевскому, – «невыносимая тоска по Азии, такая, какую я себе не мог представить!»[128]. Желание вновь отправиться в путешествие усиливала также информация об очередной центральноазиатской экспедиции шведского исследователя Свена Гедина[129], хорошего знакомого Козлова и, можно сказать, конкурента по географическим открытиям в этом регионе.

Первоначально Петр Кузьмич планировал, что новый маршрут пройдет по Южной Монголии и той части Кама, которая на западе граничит с обратным маршрутом его Монголо-Камской экспедиции, а на востоке – с маршрутом экспедиции Г. Н. Потанина 1884–1886 г. в Ганьсу. Но в силу обострившихся российско-британских отношений после так называемой военно-дипломатической миссии Ф. Янг-хазбенда в Тибет в 1903 г.,