Обида волной поднялась во мне и захлестнула с головой.
– Но не я одна так делаю! Почему ты злишься? Это всего лишь бабочка – маленькое насекомое! Таких сотня летает! И все их ловят!
– Да, и Вовка Смирнов сушит бабочек, а потом украшает ими стены, – согласилась Ирка, что таких как я много и всех не отучишь коллекционировать. – Только куда приятней смотреть на живую бабочку, на ее полеты, а не хранить у себя горы трупов красивых насекомых. Какой смысл мучить их?
– Чтоб оставить на память.
– А можно оставить приятное воспоминание, – печально вздохнула Ирка, поняв, что меня очень сложно переубедить. Она села на скамейку по ту сторону от банки и взяла ее в руки, где с надеждой трепетали синие крылышки. – И когда ты стала палачом?
Я пожала плечами, не став объяснять, что еще неделю назад не страдала коллекционированием насекомых. Меня подсадили совсем недавно в одной группе в социальных сетях.
Так и не дождавшись от меня ответа, Ирка оторвала взгляд от банки и искоса взглянула на меня.
– Не выношу, когда кто-то мучается, – нахмурилась подруга. Я не успела среагировать и остановить ее, когда она, приложив немного усилий, отвинтила жестяную крышку и открыла бабочке путь к свободе.
Мгновение – и синие крылья с радостью упорхнули из заточения, поднявшись ввысь над детской площадкой.
Я зажмурилась, чтобы не расплакаться. Знала бы Ирка, с каким трудом удалось поймать эту бабочку!
– Ну и что так лучше? Она исчезла из виду!
– Пусть летит, – улыбнулась Ирка небу и малюсенькой синей точке в нем. – Лучше свободная живая бабочка, чем мертвец на стене.
Июль 2021г.
Был уже поздний вечер. Ванюшка плелся по вагону, окидывая скучающим взглядом верхние полки, где одеяла подпрыгивали при каждом стуке колес и издавали ужасный свистящий звук. Сначала одеяла втягивали в себя воздух, а потом резко выдыхали. Ванюшка весь с ног до головы покрылся гусиной кожей. Не на шутку испугавшись, мальчик побежал вглубь длинного коридора. Когда мама хватиться его, Ванюшки уже не будет видно.
Он заглянул к одинокой женщине. Она, укрывшись пледом, читала книгу. В свете тусклых ламп мальчик не разглядел обложку. Если бы был солнечный день, то краски на обложке непременно заиграли и порадовали бы его.
– Извините, а можно мне посмотреть вашу книжку?
Женщина глянула на маленького гостя поверх страниц и недовольно сомкнула брови.
– Э-э… нет… Книжка не для таких маленьких… Почему ты ходишь так поздно по вагону один? Где твои родители?
Ванюшка не стал слушать читательницу, пожадничавшую книгой. Он всего-то и просил на обложку посмотреть и убедиться, что она яркая.
– Эй, малец, конфетку хочешь? – с полки свесился неказистый мужчина и протянул Ванюшке сладость. Детская рука потянулась за ней, потому что иначе и нельзя. Сладость – это радость (так говорила Ванюшкина мама), и мальчик не хотел упускать ни одну капельку радости. – Ты заходи ко мне, не бойся! У меня конфет навалом – ел бы кто!
Ванюшка перестал тянуться за конфетой и вдруг спрятал ладошки за спину. Может, сладость – это и есть радость, но радостью не каждый так охотно делится. Об этом мама ему тоже не раз говорила, и неизвестные дяди в числе первых, кто не делится радостью просто так.
Мальчик убежал в самый конец коридора. Бегом Ванюшка надеялся спастись от преследующего взгляда незнакомца и от манящей конфеты. Ведь она могла оказаться самой вкусной на свете, если бы он попробовал ее! А может, самой горькой? Теперь Ванюшке оставалось только гадать, какая на вкус отвергнутая сладость.
