– Кто вы? – спросил я.
– Джек Джонсон, сэр. Но близкие меня предпочитают называть Джек Молот, – говоря это он показал огромный кулак.
– Где я и как я попал сюда, Джонсон?
– Вас попросили приютить наши общие друзья из залива Коннорс. Они вас нашли почти мертвым и спрятали здесь. Вы были ранены в шею и потеряли много крови.
Я начал что-то понимать: одна из пуль пущенных мне вслед лесничими достигла цели, а я в возбуждении не почувствовал боли.
– У меня почти нет денег, Джонсон. Я ничем не могу отплатить за вашу доброту, – сказал я контрабандисту.
– Мне не нужно денег, – ответил тот, разматывая повязку на моей шее.
– А что же вам нужно?
– Ничего, – пожал он плечами. – Об этом меня просили ваши друзья.
Вот когда пригодилась моя дружба с контрабандистами. Я молчал, не зная, что и сказать в ответ на проявление такого великодушия.
– Если бы речь шла о деньгах, я бы уже завтра был богачом, – с усмешкой заговорил Джонсон. – Мистер Бароун обещал за вашу голову 100 гиней. Сейчас все фермеры южного побережья носятся по скалам ради такой премии. Устроили же вы заваруху, – Джонсон расхохотался.
– Так он выжил? – обрадовано переспросил я.
– Ну да. Только ослеп, говорят, и изувечен так, что впору детей пугать, – равнодушно ответил Джонсон, заканчивая врачевать мою рану.
Положение мое было незавидно. В Уэмбери слишком много знали обо мне, и если назначена такая большая награда, нет сомнений, что тамошние фермеры, забыв о былых симпатиях, сейчас сидят в засадах по всем дорогам, где я только могу появиться.
– Фермеры из Уэмбери знают о шлюпе, – решил я поделиться своими опасениями с Джонсоном.
– Вы находитесь в ста милях от Уэмбери. Пока шлюп стоит в бухте Коннорс беспокоиться не о чем, они будут ждать вашего появления там. Когда вы поправитесь, мы переправим судно сюда, и вы сможете отправиться хоть через Ла-Манш, хоть куда подальше.
Похоже, Джек Молот был неплохо осведомлен о моих планах.
Я пробыл в убежище контрабандистов еще неделю. Оно представляло собой обычную расщелину в скале, покрытую сверху бревнами и соломой, и так искусно спрятанную от посторонних глаз, что даже с двух шагов никто бы не заподозрил существования тайника.
Выходить мне разрешалось только по ночам. И всегда, пока я прогуливался среди скал, мой покой охранял Джек Молот и его товарищ ирландец Мак-Кинли, весельчак, которому все происходящее казалось не более, чем забавной игрой.
Вскоре я полностью оправился от раны, и Молот сообщил об этом в Коннорс. Не знаю, каким образом, но точно в назначенное время шлюп был переправлен в бухту Вестлейк, неподалеку от которой я прятался.
– Пора, – разбудил меня в ночь на 15 мая 1748 года Джек Джонсон.
Мы быстро собрались и со всеми предосторожностями направились к бухте. Здесь, в лодке, нас уже ожидал Мак-Кинли. Тихо, не разговаривая, мы подошли к «Радостному». Осторожно перебрались на шлюп. Я быстро поднял якорь, пока мои товарищи также молча управлялись с обоими парусами. Кивнув мне на прощание, они спустились обратно в лодку. Через минуту ночная тьма поглотила их. Словно никогда и не было.
«Радостный» направился в открытое море. Без тени сожаления смотрел я, как в темноте исчезают огоньки ночной Англии. А когда рассвело, земли уже не было видно.
Но, я все еще опасался погони. Одному управиться с двумя парусами и рулем в открытой воде было непросто, но я должен был спешить. В Коннорсе уже заметили исчезновение шлюпа и скорее всего, попытаются перерезать пути в Европу и Ирландию. Поэтому мне нужно было держаться подальше от этих направлений. Но никому бы не пришло в голову, что я на своем утлом суденышке выйду в открытый океан, и «Радостный» под всеми парусам уходил все дальше и дальше на юг.
