Будь на ней лорнет, по строгости кузина ничем не уступала бы их классной даме в юности:
– Если они так опасны, как о них говорят, нам следует держать ухо востро. Ты же – ведешь себя, будто отправился на променад! Антуан, соберись!
Он немедленно сосредоточился. В последнее время кузина все чаще была в разъездах, и редким аудиенциям у него во дворце предпочитала скучнейшие архивы.
И тем заметнее стало изменение ее вкуса в гардеробе. Вопреки тяготеющему к жаре летнему сезону, платья ее становились все более закрытыми. И, о ужас, все более простыми по крою.
Кузина отодвинула шторку, и кружево ее рукава смешалось с незамысловатым плетением на занавеси.
Антуан занервничал.
Определенно, это все дурное влияние викария Доминго. Еще немного, и такими темпами Селин предпочтет монашескую сутану! А то и вовсе рубище! Внутри себя ужаснувшись, он нахмурился и озабоченно заглянул ей в лицо. Ну конечно. Она и серьги стала надевать совершенно простого фасону. Так недолго и все приличия позабыть!.. О, по возвращении в Новую Вердену он непременно выпишет ей пару дюжин футов приличной парчи на гардероб! Зачем она надела атлас на эту аудиенцию? Неужто из экономии? Уж не впала ли кузина в меланхолию?! А ежели она продолжит держать сдвинутыми брови, таковое неизбежно приведет к морщинам…
Должно быть беспокойство придало его лицу серьезности. Поскольку прозвучало одобрительное:
– Вот это – совсем другое дело. Не время расслабляться.
Он заерзал и уставился в окно, где уже показались рисовые поля. Словно в сотни раз увеличенные гравюры, полотна залитых грядок перечеркивали узкие длинные кочки, и до самого горизонта небо отражалось в глади стоячей воды. Босоногие крестьяне в закатанных до колен портках, не разгибая спин, все возились в мокроте, а их забавные треугольные шляпы из золотистой соломы и вовсе делали их похожими на грибы.
– Ты только взгляни на них! – Антуан приложил лорнет. – Как трогательно семенят те трое мальчуганов! Приглядись же, вон те трое, что волокут сноп! Ах нет, пятеро… великоват на троих-то будет!
– Они используют в полях детский труд! Неслыханно!
Вместо умиления исполненный порицания взгляд кузины едва не испортил ему весь настрой. Закусив губу, Селин спешно продолжила водить пером в дневнике. Наверняка торопилась зарисовывать здешние красоты…
Антуан залюбовался. Многоярусный ажурный мост вдалеке голубел в дымке, солнце блестело, а на душе стало так хорошо и так привольно, что ему немедленно захотелось повелеть гвардейцам сопровождения грянуть песню, да повеселее.
Прехорошенькие крашеные домики с затейливо приподнятыми уголками карнизов квадратных крыш впечатляли.
Началась брусчатка, и их процессия замедлилась.
Брут ловко сообразил заменить рессоры накануне, иначе их растрясло бы в течение первой мили такой дороги.
По улочкам вразвалку брели низкорослые смуглые простолюдины с огромными корзинами на головах и улыбались щербатыми ртами на его улыбку. Мальчишки вели за собой тонконогую козу на лохматой веревке. Упиралась зверюга, надо сказать, отменно! Семенящие в громоздких невиданных деревянных туфлях бледнолицые девицы в платьях с широкими рукавами из расписного шелка выглядывали из-под изящных зонтиков. Он едва не свернул шею в попытке угадать кокетство в продолговатых глазах с поднятыми к вискам уголками.
Антуан немедленно приказал бы остановиться, но по коленке уже стукнул кузинин сложенный веер. Неодобрительно поджатые губы ее лишь привнесли диссонансу.
