Но наступила такая оглушительная тишина, что один глаз-таки пришлось приоткрыть. А за ним и другой.
Брут протер глаза. Высокая, едва ли не на голову выше Птички, та, ничуть не стесняясь, выхаживала вокруг его подопечной. Казалось, она не то обнюхивает де Круа, не то близоруко рассматривает.Перед Селин стояла… неизвестная голожопая деваха?..
Понемногу возвращался шум ночных дебрей. Щелкало. Свистело. Тявкало. Прозвучало по-птичьи резкое, с грубым говором:
– Из стихийных будешь… Твой белый колдун конечно говорил, что ты полукровка. Но чтобы из наших..
Стараясь не шуметь – насколько такое вообще было возможно в полном доспехе – палец Брута скользнул на курок. Роскошные формы девицы на мушке покрывали подозрительные рисунки. При ходьбе полная грудь дикарки покачивалась. Брут вгляделся. Выглядела ее кожа так, будто секли плетьми, да с умыслом. Чтобы красиво? Или как? Выпуклые узоры с острыми загогулинами ползли по шее, раздваивались на плечах, растраивались по лопаткам, учетверялись на грудях, ну а к промежности так множились, что…
Кабы не наруч, руку он потерял бы мигом. Невиданной силы удар прилетевшего булыжника хлестнул по мушкету, да так, что Брута отбросило. Жуткая девка обернулась:
– Вас двоих здесь вообще быть не должно!
Так вот какие тут водятся дикари… У Брута заболело все разом и во всех местах. Вот же занесло их…
– Тебе что было велено, а? Одна приходи, тебе Фия сказала! А ты как сделала?! А?! А?!Но при всей злобе ведьмы, взгляд ее был лишен интереса. Как если бы кто-то отмахнулся от назойливого комара. Выразительное узкое лицо со злыми зелеными глазами таращилось только на Птичку.
Теперь Птичка уже выглядела как обычно, но так, будто только что пришла в себя. Она схватилась за собственную шею, с ужасом огляделась, застыв округлившимися глазами на их с Марсием окровавленных рожах, но, увидев незнакомку, таки взяла себя в руки и присела в реверансе, будто не в лесу, а во дворце.
– Селин де Круа, виконтесса, консул Альянса Негоциантов. Полагаю, вы – Фия?
– Угу.
Ведьма по-хозяйски собрала с земли горсть и принялась сердито мазать себе шею. Комья посыпались по коже, все увеличиваясь в количестве, и вот уже тяжелая попона до самых пят с шуршанием болталась на ее плечах.
– Приношу изви..
– Фия тебе для чего велела одной приходить, бестолковая нелюдь, а?..
Глаза де Круа округлились от нахальства девицы.
– Д-да, для чего?..
– Да чтобы не осквернять священную землю! То немногое, что вы нам оставили. Гости, ставшие хозяевами.
Фия цедила сквозь зубы.
– Хотя чего вам, врагам… Вы – нелюди! Заявились как к себе домой!.. Свой порядок принесли! Растят везде черный больной цветок!… Радостная земля Да-Гуа от веку знала два десятка священных рощ. Осталось – всего четыре! Вы разрываете наши пещеры, вы вынимаете из них цветные камни! Ваш скот объедает наши пастбища! Мои братья и сестры пропадают целыми деревнями! Вы, нелюди, и в своем доме воруете и убиваете, а?! И уж если ваши боги не карают за такие преступления, тогда это сделают наши!..
Птичка, замерши, слушала.
– И вот после всего этого у тебя хватает наглости искать встречи с Верховным Вождем, а?! Мало того, ты еще и убийц с собой целое стадо привела!
– Мне очень горько за поведение своих земляков, Фия, уверяю. Но скажи, если бы ты не верила, что я способна помочь вашему горю, разве ты стала бы идти на встречу? Пусть я и нарушила ваши правила… Полагаю, даже самым ужасным злодеяниям не удалось убить в тебе надежду?
