– Нужно укреплять пресс, – сказала Зараза и похлопала себя по животу. – Тогда легче удерживать равновесие. Помню, я один раз…
Кине не стала дослушивать. Она бросилась на Заразу, как разъяренный бык, и со всей силы толкнула ее в плечо.
Зараза перелетела через бортик бассейна, судорожно дунув в свисток. Раздался оглушительный плеск – Зараза шлепнулась в воду.
Кине побежала. Почти вслепую. Несколько раз поскользнулась на растрескавшемся полу, но удержалась на ногах. За спиной грянул звериный хохот. Так хохотали шимпанзе в зоопарке, когда она была совсем маленькая. Кине тогда испугалась до смерти. Она вбежала в раздевалку, сдернула с себя купальник. От него на бедрах остались красные следы.
Потом рванула дверцу шкафчика. И сразу, не приняв душ, не вытершись, стала одеваться. Хотелось скорее отсюда выбраться. Джинсы с трудом налезали на мокрые ноги. Свитер с нашитым на него Авророй черепом прилипал к телу. С волос стекала вода, воняющая хлоркой. Кине всхлипнула. С трудом удерживая равновесие, натянула на ноги носки.
– Кине, ты здесь? Кине?
– Конечно она здесь, Виви! У тебя все в порядке, Кине?
Виви и Аврора подходили к раздевалке. Кине никого не хотела видеть. Она вскинула на плечо рюкзак, выскользнула в другую дверь и кинулась бежать.
Кине бросилась через улицу. Разметка на переходе стерлась, разглядеть ее было почти невозможно. Никому до этого дела не было, и никому не было дела до нее.
Она незаметно проскользнула мимо Ноа и его кофейни. Ноа приехал из Австралии. Обычно он называл ее Wednesday, Среда, – так звали девочку из фильма, которого Кине не видела. Ноа часто угощал ее какао. Но сейчас она была не в силах разговаривать с таким добрым парнем, как Ноа: боялась разреветься.
Кине едва успела проскочить в ворота кладбища до того, как хлынули слезы. В школу она больше ни за что не вернется. Она едва не погибла, еще чуть-чуть – и кранты.
Все! Это была последняя капля, она сыта по горло. Ее все достало. Плаванье. Зараза – этот диктатор со свистком, картавая вампирша со своими байками. А еще костюмы ангелов и рождественский хор. И Ярле.
Король недоделанный! Что ему стоило отменить ее прозвище? Пузырь! Такое прилипчивое, и, главное, за что? Она же не какая-то соплячка! Что ему стоило велеть Монраду заткнуться. У него есть власть над этой сворой, но он ею не воспользовался. Поэтому он еще хуже, чем Монрад. Хуже, чем вся эта шайка отморозков, вместе взятых. Король должен быть великодушнее!
Кине побежала к своей скамейке, но споткнулась и грохнулась на землю. Обо что она споткнулась? Почему ей все время так не везет? Щеки горели. Мало ей сегодня унижений? Мало того, что она опозорилась перед Ярле, перед всем 6-м «Б» Клаусенской школы?
Кине приподняла голову, ей хотелось узнать, видел ли кто-нибудь ее сейчас? Взгляд Кине упал на красный карандаш. Ее, между прочим, карандаш. Он валялся возле надгробия, почти незаметный на фоне заиндевелой осенней листвы. Кине подползла к надгробию и подняла карандаш. Посмотрела на памятник. Он был совсем старый. Имя покойного почти стерлось, но Кине сейчас напишет на нем новое имя.
Она крепко сжала карандаш и начала писать, кроша грифель о шершавый камень.
Я-р-л-е.
Она снова и снова писала ненавистное имя, и в конце концов стало казаться, что памятник забрызган кровью и в могиле действительно лежит Ярле. А заодно с ним и вся банда, включая Монрада с зажигалкой и всех прочих: Заразу со свистком, всю поголовно Клаусенскую школу, папу-деспота в маске недоумения, все на свете пакеты с обезжиренным молоком, скрипучую лестницу, холодный кухонный пол и, разумеется, бассейн!
