– Нет! – вскричал Оппсет. Он втянул воздух, чтобы унять раздражение. – Нет… – повторил он спокойнее. – Никакой трагедии нет, мы со всем справимся. Раз цвет кукол из реквизита кое-кого не устроил, мы от кукол отказались. Мы выбрали экологичные костюмы, сократили время представления, позаботились о парковке. Справились с этим, добудем и безглютеновое печенье. Только костюмы давным-давно заказаны, их изменить уже не получится! Их доставят не позже вторника. У нас будет хор ангелов, чего бы мне это ни стоило! Тема закрыта.
Кине уронила голову на стол и застонала. Надежда рухнула. Рождественское представление назначено, и придется в нем участвовать. Это ей-то. Ведь она ни в одну ноту не попадает. Придется напяливать жуткий наряд ангела, на площади соберется полгорода, их построят всем на посмешище, и они будут петь нудные рождественские песенки под самой большой елкой в мире. И все из-за того, что городской совет счел, будто таким образом можно привлечь туристов. Словно кто-то по доброй воле попрется в тошнотно-зеленый Мёлльбю.
А через пару уроков Кине ждет самое отвратительное. За что?
Кине подняла глаза на потолок. Потрескавшийся и облупленный, он рано или поздно обрушится им на головы, так почему бы не прямо сейчас?
Неужели она просит слишком многого?
Внизу на площади, между торговым центром и библиотекой, притулился городской бассейн. Или смертельная западня, как прозвала его Кине. Не исключено, что он существует со времен динозавров. Доисторические ящеры ходили сюда на водопой.
У здания была сводчатая крыша и высокие окна. Белую стену покрывали трещины, словно она уже много раз разваливалась, но ее склеивали заново. В ближайшем будущем смертельная западня испустит свой последний вздох и рухнет. С воем примчатся машины скорой помощи, и под обломками обнаружат весь 6-й «Б», утрамбованный вместе с окаменелыми стегозаврами. Директриса будет утирать перед телекамерами крокодиловы слезы и рассказывать, что для нее это полная неожиданность и как жаль, что ее никто не предупредил об аварийном состоянии бассейна. Можно подумать, что хоть одно родительское собрание обходилось без разговоров об этом.
Хуже всего, что бассейн находился от школы в так называемой шаговой доступности. Только если это и была шаговая доступность, то для жирафа, а не для детей. Десять минут от школы до бассейна. Обратно дольше. Потому что в горку. С мокрыми волосами. В пятнадцатиградусный мороз. Чудо, что школьники умудрялись пережить зиму. Как считал Гервин, исключительно благодаря чесноку.
Класс ввалился в фойе бассейна, как стадо баранов. Когда одноклассники скрылись в раздевалках, Кине подошла к Заразе. Вообще-то ее имя было Зара Кварме, но за глаза все звали ее Заразой. Не потому, что она была училкой физры, а потому, что это была правда. Чисто конкретная зараза. Беспощадная, как акула, и с таким же акульим оскалом. Зараза стояла, заложив руки за спину, в камуфляжных штанах и смотрела прямо на Кине. Кине почудился голодный блеск в ее в глазах, будто она поджидала жертву.
– Зара, я это…
– Нездоровится? – спросила Зараза с притворным сочувствием, раскатисто грассируя. – Однажды мне тоже нездоровилось. И это был единственный раз, когда я пропустила урок физкультуры. Меня на скорой увезли в больницу с аппендицитом и срочно сделали операцию.
Кине прикусила губу. Она эту байку слышала не меньше десяти раз. Правда, байка варьировалась. Каждый раз причина, почему Зараза пропустила школу, была новая. Аппендицит, пожар, спасение утопающего, снежная лавина… Наверняка враки. Не могла Зараза столько раз пропустить физру.
