– Ты бы пепельницу взял! – Ширли выдернула лист из машинки.
Д.Э. надвинул цилиндр на лоб, так, что из-под него виднелась только дымящаяся сигаретка, и скучным бюрократическим тоном продолжал:
– «Лорелея Флоренсия д’Альварес». Точка. «Мисс Божественный Бюст на конкурсе красоты в Сан-Диего». Точка. Год не ставь.
– Козебродски заканчивает карточки для альбома, – через пролом пробрался Дюк и отряхнул новый костюм.
Тоже весьма далекий от того, что принято считать хорошим вкусом.
– А ты уверен, что это так уж нужно? А если заметут?
– На представительстве, – отрезал Джейк, – экономить нельзя. Без альбома мы дешевка.
– Ну, а если все-таки облава?
Джейк перебросил сигаретку в другой угол рта.
– Если облава, – сказал он, – у нас и без всякого альбома никаких шансов прикинуться массажным салоном или мюзик-холлом. Лучше уж альбомом завлечь. Всегда лучше договориться.
Дюк прикурил и бросил в горшок спичку.
– Умный, да?
– Это я умная, – сказала Ширли. – Мадам всегда так делала.
– Компаньон! – Д.Э. всплеснул руками. – Да у вас усы!
– Два часа закручивал, – скромно отмахнулся М.Р. – Не завидуйте. У вас зато глаза молодого головореза. Мне до таких еще работать и работать.
– Конечно, – подтвердила Ширли. – Наглые зенки!
– Бесстыжие зенки! – подтвердил Дюк.
– Кого нам не хватает? – быстро спохватился Джейк.
– А кто еще должен быть? – удивился Дюк. – Счетоводом ты, вон, Ширли приспособил.
– За дополнительную плату! – немедленно напомнила та.
– Фотограф у нас есть. Пианола имеется, – продолжил М.Р. – Чего тебе не хватает для счастья-то?
– Кухарки, – тоскливо сказал Д.Э. – Прачки. Горничной.
Дюк спихнул ноги компаньона на пол, плюхнулся рядом на диване.
– Разбаловались тут у нас некоторые, – сказал он. – Не пора ли тебя опять на китобой, а?
– Да ты посмотри, в каком хлеву мы живем! – Джейк распахнул черный пиджак, демонстрируя пятна на жилете. – Прачка в кредит больше не берет, мыло кончается, денег…
– Ой, мыла ему! – М.Р. хлопнул себя по ляжкам. – Тут воды нет по-человечески, а этому мыло подавай!
С водой было плохо по-прежнему: то она была, то ее не было, то еле текло, то вместо воды из крана лилась ржавая жижа.
– Ваше сиятельство, – сказал Джейк противным голосом, – ты закончила? Все, сделай мне еще писем напоминательных штук пять, и можешь идти повалять дурака. Пока никого нет.
Пока русская графиня, страдальчески вздыхая, стучала на машинке, Дюк сказал: – Я кассу нашел.
– Ого!
– Да. И несгораемый шкаф. Вскрытый, правда, но несгораемый.
– А зачем нам касса? – поразился Д.Э. – Чеки давать?
– Чеки давать не надо. Для отчетности.
– А отчетность кому? – полюбопытствовал Д.Э. – Мы же нелегальное заведение!
– Мне, – скромно сказал Дюк.
– О!
– Знаю я вас! Тридцать шесть баксов девчонкам на тряпки спустил!
– Это для представительства! – отбивался Д.Э. – Ты посмотри, какими лахудрами они были! Подаяния просить только!
– А шпиц?
– Подобрали бездомную собачку, – отрезал Джейк. – Жалко?
– Подобрали и раскормили! Он от конфет плешивый весь и чешется!
– Это барышни! – наябедничал Джейк.
– Ты тоже, между прочим, старался! Он толстый, старый, и у него астма! И вообще, облезлый, как будто его моль побила!
– Не обижай животное! – отбивался компаньон – Он толстый, старый, у него астма, только и осталось удовольствий, что пожрать, да чтобы пузо кто-нибудь почесал!
Джейк умолк и насторожился.
– Это что, опять? – возмутился он.
