Пять писем из Китая и Монголии. Большое путешествие глазами А. В. Потаниной - страница 3

В 1861 г. умер отец Александры Викторовны. Его приход взял Валерьян, к этому времени уже имевший звание протоирея. А в 1866 г. в Нижнем Новгороде открылось женское епархиальное училище, в котором Александра получила место воспитательницы. Относясь честно к своим обязанностям, Александра Викторовна все же не могла чувствовать себя удовлетворённой занятиями в духовном училище и обывательскими интересами окружавшей ее среды.

Но неожиданные события в корне изменили её судьбу.

В 1872 г. Константин Лаврский за революционную деятельность был сослан в г. Никольск Вологодской губернии. В Никольске Константин близко сошелся с отбывавшим ссылку за дело об отделении Сибири от России10 (т.н. «дело о сибирском сепаратизме») Григорием Николаевичем Потаниным11. Вскоре Александра Викторовна приехала к брату, который познакомил её со своим новым другом. Родство характеров коренного сибиряка Григория Потанина и волжанки Александры Лаврской обнаружилось уже после первых дней знакомства и в дальнейшем определило их редкостное семейное счастье и огромную пользу науке, которую они принесли своим совместным трудом.

Григорий Николаевич Потанин. Из книги Потанин Г.Н. Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия: путешествие Г.Н. Потанина, 1884–1886. Т. 1

В Никольске Александра Викторовна погостила недолго, но после отъезда дружба её с Григорием Николаевичем поддерживалась перепиской. Для Потанина эта дружба имела решающее значение в переломе его настроений. Но «скоро я увидел из писем, – вспоминает друг Потанина Н.М. Ядринцев12, – как отразилось на этом серьёзном, замкнутом человеке знакомство с Александрой Викторовной, какие потоки света хлынули на него, какими цветами радуги заиграло его воображение, какое идеальное настроение сказалось в его духе, какой полёт получила мысль, сколько явилось новых планов, какой энергией дышала эта сильная натура»13.

Александра Лаврская вернулась в Никольск через год, чтобы навсегда соединить свою жизнь с жизнью Потанина. Скромная и неприхотливая, она не придавала никакого значения тяжёлым материальным условиям, в которых очутилась в Никольске. «Я заочно, – пишет в своих воспоминаниях Ядринцев, – уже преклонился перед этой женщиной, которая оценила ум и сердце моего друга, не задаваясь мыслью и не справляясь, подобно другим женщинам, о том, сумеет ли он обеспечить ее будущность»14.

Весной 1874 г. Г.Н. Потанин получил право проживать в любом городе, кроме столиц. Александра Викторовна уехала с мужем в свой родной Нижний Новгород.

В 1875 г. Григорий Николаевич, благодаря хлопотам знаменитого путешественника П.П. Семенова15 (будущего Тян-Шанского), получил полное помилование и спустя некоторое время вместе с женой уехал в Санкт-Петербург.

Друзья Г.Н. Потанина и новые петербургские знакомые с большой теплотой и уважением рисуют образ Александры Викторовны. В.В. Стасов пишет: «Впечатление, произведенное на меня А.В., было совершенно особенное. Она не была красива, но в ней было что-то такое необыкновенно притягательное для меня. В её лице была какая-то страдальческая черта, которая делала мне её необыкновенно симпатичной, хотя мне вовсе не было известно ни тогда, ни теперь, были ли у ней в самом деле страдания в жизни. Но это были какие-то исключительные черты, глубоко нарезанные на её бледном, серьезном лице, и я не мог смотреть на неё без особенного чувства, совершенно необъяснимого и мне самому. У ней был взгляд такой, какой бывает у людей, много думающих, много читавших, много видевших… Иногда этот взгляд казался рассеянным и потерянным, но всё-таки необыкновенно сосредоточенным и углублённым. Я таких людей и такие взгляды люблю, признаюсь, и с теми людьми непременно знакомлюсь – и близко. У них и шутки и весёлости всё какие-то серьёзные, не похожие на то, что обыкновенно видишь у других. У них целый день всякое лыко в строку: милого, грациозного порхания и пустяковины у них нет и в заводе. И вот, таким-то образом, я тотчас же постарался познакомиться с этой особенной женщиной, в которой я сразу чувствовал какую-то необыкновенную прочность душевную и надежность умственную»