Потом в порядке убывания, идёт мой однокурсник Адам — интеллигентный, но жутко прижимистый персонаж. Уверена, он перед вечеринкой дома не поужинал и, честно говоря, идея скормить ему мои слюни вызывает злорадный смешок, и только.
Затем следует Феликс — щуплый ботан, всем своим видом вопрошающий: «Что я здесь, к чёрту, забыл?!»
Словно почувствовав чужое внимание, он поднимает на меня равнодушный взгляд бледно-голубых глаз и сразу отводит. В принципе, парень наверняка тоже не ас в общении с противоположным полом. Облажаться — наш максимум. Как бы на этом всё…
Представить слюнявящими меня придурочного Акеллу или Костю никак не выходит.
Ну ладно. Было дело. Было!
Дважды почти…
Первый — страшно вспомнить, честное слово. Нам с Костей исполнилось по четыре и пять. Так вот, этот паршивец уже тогда активно интересовался девочками. Наплёл мне, что все друзья так делают, а я и рада, как обычно, уши развесить — подставила щёчку под его вытянутые трубочкой губы. Было очень смешно и немного щекотно…
А потом стало совсем несмешно, когда следующим утром мне не посчастливилось застать родителей в одной кровати. Ничего такого, они там не делали, просто целовались. Меня шокировал сам факт, что дядя Макс спит у нас дома.
Первые годы моей жизни он не знал о моём существовании, а я не знала, что наш новый сосед был первой и единственной маминой любовью. На мои неудобные расспросы, мама, краснея, что-то лепетала про аиста, отец же растерянно пошутил — теперь жди братика.
Братика, кстати, мы по сей день не дождались. Зато у меня появилась моральная травма! Я-то поверила, что от поцелуев появляются дети. Подрались мы с Костей по этой причине знатно. Он честно вопил, что если тянуть бяку в рот, заводятся только глисты, но кто бы слушал? Мутузили мы друг друга со всей самоотдачей.
А второй наш поцелуй… скажем так, не случился. И глупо по нему убиваться. Тогда вообще всё получилось глупо.
Перехватываю на себе Костин тяжёлый, муторный взгляд.
Тоже помнит?
Жаль.
— Номер пять!
Отвлёкшись на радостный и даже несколько кровожадный возглас сидящей рядом с Акеллой блондинки, пропускаю момент, когда он в сердцах запускает стаканом в стену.
— Останутся две девушки на шестерых. Это вообще ни в какие ворота! Пацану целовать пацана — моветон!
— Так тебе и надо, козёл, — елейно отзывается она.
— Захлопнись, Стася. — Закатывает глаза Юра.
Я вспоминаю, что между ними зимой случилась какая-то очень некрасивая история. Тогда к нему и пристало прозвище «Акелла». Полагаю, прошлым скандалом дело не ограничится. Ибо запереть бывшую с нынешней в одной комнате даже на минуту — затея абсолютно бредовая. Что, впрочем, вполне в его духе.
Тишина за дверью длится от силы секунд десять. Потом начинается типичный дурдом. Красотки вываливаются, вцепившись друг другу в волосы, оглашая дом воинственным кличем и сверкая бордовыми полосами во всё лицо. Феликс увлечённо поправляет очки. А Адам нагло пользуется моментом, чтобы придвинуть к себе ближе поближе пиццу.
— Я же говорил — минус два, — ёрничая, подытоживает Акелла. — Опять из-за меня дерутся. Зуб даю. Вон пошли. Обе! Развели курятник. — И невозмутимо подаёт шляпу следующему игроку. — Продолжим, друзья.
— Если ты думаешь, что бумеранг к тебе не вернётся, держу в курсе: ещё не долетел! — Стася отвлекается на миг от драки, чем её жертва пользуется, чтобы рвануть вон. — А ну, стоять! Тебя-то он как раз настиг!
