Рим подобрал очень точное слово: тихоня. Я была тихоней.
Мамася ушла от отца в один день. И даже быстрее. Непоколебимая любовь разбилась в одночасье. Мамася встретила лихого морского волка и вспыхнула новым чувством. По правде сказать, новый муж Мамаси был намного моложе отца, и как бы я ни была потрясена, некое женское чутьё подсказывало, что волк куда круче стареющего ловеласа. Увы, волк оказался пропойцей и дебоширом. И хотя на какое-то время Мамася расцвела и похорошела, новый крест оказался всё-таки тяжеловат.
Кстати. Что-то я давно Мамасю не видела. Надо бы наведаться, посмотреть, не спилась ли совсем. Кто, кроме маленькой тихони, оттащит её к наркологам?
Мысль о клинике окончательно меня расстроила. Работаю-работаю я одна. Денег нет. Семья в запоях, загулах и маразмах. По двору шастает злоумышленник. И какие-то мутные бабы просят денег на свадьбу. Что за жизнь?
Схватив телефон, я решила разделить проблемы с лучшим другом:
– Редди, а можешь узнать, кто такая Роза Крайнова? Она утверждает, что выходит замуж за моего отца.
– Дежурный богатырь Радимир готов приступить к выполнению вашего задания, трщ генерал. Будьте уверены, всё будет исполнено в лучшем виде. В следующем тысячелетии.
– Ну, пожалуйста, Редди.
– Ладошка, не лезь ты в клоаки эти. Пусть папаша хоть на чёрте лысом женится.
– Да так-то оно так, но…
– Поехали, у Лукаса на яхте винца глотнём. Развеешься, а то голос что-то смурной. Начинай причёсываться. Буду через час.
Когда в сознании просыпается Наташка-нытик, я срочно активирую Наташку-бухгалтера. И впихиваю в мозг столбики цифр. Нытик падает в обморок, остальные Наташки прикрывают его жалкое тельце распечатками, и можно спокойно заниматься делами.
Обстоятельно разложив новый слой бумаг и черновиков на столе, я открыла все умные программки, и вот уже начала погружаться в спокойный поток «слева – дебет, справа – кредит», как от двери раздался голос:
– Привет.
Приёмный день был вчера. А сегодня я хотела побыть в тишине. Растяпа такая, калитку не закрыла. Вот Рим и просочился.
– Ты занята?
– Ага.
– Вот так основательно?
– Да. Надо кое-что подчистить.
– Твоя спина похожа на вопросительный знак. Встань и чуть-чуть походи.
– Дверь – сзади тебя.
Нет, я понимаю, что Романа Алексеевича не часто выставляют в столь грубом стиле, но мне-то что остаётся? Хмурься, не хмурься, а у меня баланс. Точка.
– У тебя какие-то неприятности?
– У меня всегда полно неприятностей.
– Отдохни, и оптимизм вернётся сам собой.
– Я вчера полдня угробила на то, чтобы затолкать мачеху под капельницы. А клиника для алкашей не настраивает на оптимизм, отдохнул ты или нет. Некоторых постоянных клиентов я уже в лицо знаю.
– Ты к Борисову её отвезла?
– К Чуркину. Борисов мне не по карману.
– Если хочешь, я договорюсь.
– Какой смысл? Она вернётся к мужу, а он ей нальёт.
– Твой отец тоже пьёт?
– Да нет. Отец, конечно, тоже алкаш, но не того уровня распада. У неё новый муж.
Покосившись на три коробки вина, стоящие у стены, Рим скептически заметил:
– А ты наливаешь сама себе? И, похоже, в немалых количествах?
– Открой верхнюю коробку и возьми одну бутылку. Дарю.
– Спасибо, но…
– Бери, не сомневайся. И попробуй. Это хорошее вино.
Рим достал бутылку, потом посмотрел на часы и деловито сообщил:
– Ладно. Даю тебе время до шести.
– В смысле?
– В шесть я за тобой заеду.
– И что?
– Проведу сеанс ликвидации безграмотности.
