Все эти мечты остались где-то глубоко в душе – ведь теперь я не знаю, проснусь ли следующим утром. Можно ли строить планы на будущее при такой жизни? Стоит ли завести цветы или приютить животное? Я живу одним днем, одним только «сегодня», живу здесь и сейчас, и это полностью отражается на облике моего жилища.
Мы проходим на кухню, куда Альберт, как истинный джентльмен, помогает мне донести пакеты с покупками.
– Не стесняйся и будь как дома, – говорю я приглушенно. – Ванная, если что, слева. Я поставлю чай, а ты располагайся на диване.
Не дожидаясь ответа или вопросов с его стороны, я отворачиваюсь к кухонной стенке.
Краем глаза замечаю, что он внимательно и немного осторожно прогуливается взглядом по квартире, по стенам и мебели, двери на балкон, замечая безликость и бесцветность. Потом пристраивается на диване.
– Может, тебе нужна помощь? – интересуется он.
– Нет, уж чай я сделаю, не переживай. Пару минут.
Пока я копошусь на кухне, раскладывая сладости на тарелки, доставая чашки, заваривая чай, в комнате застывает абсолютная тишина.
И вот с полными руками всякой посуды я замираю посреди комнаты, заметив, как Альберт рассматривает мои записи, оставленные в хаотичном порядке на журнальном столике.
«Вот черт!». Мысли мечутся в разные стороны, рикошетя, словно заряженные пули от непробиваемых стен. Чувства неизведанного стыда и уязвленности подступают к горлу.
– Что ты делаешь? – говорю я стальным, чуть позвякивающим голосом, думая еще и о том, чтобы удержать то, что было в руках.
– Ничего криминального. Просто сую нос не в свои дела, – отшучивается он.
– Да, именно так, – сухо отвечаю я, упершись в него взглядом.
Напряжение скапливается в комнате липкой жижей и съедает воздух, который предназначался для наших невесомых разговоров.
Ставлю чашки и тарелку со сладостями на край столика и быстрым движением собираю все свои «секретные» наработки, распечатки из интернета и разные заметки.
– Пожалуйста, расставь чашки, а я принесу чайник, – выдавливаю я, делая вид, что инцидент забыт.
Альберт не отвечает, просто кивает, быстро встает и занимает себя сервировкой стола. Гулливеровскими шагами добираюсь до кухни, сую листы в первый же ящик с посудой и, стараясь унять непрошеную дрожь, берусь за ручку чайника.
«Чего я боюсь? Он ничего не знает обо мне. Да и какая разница, даже если знает. Пусть знает, если знает! Это не я напросилась на чай!»
Делаю выдох, затем глубокий вдох и, взяв себя в руки, с заварочным чайником возвращаюсь к нему. Разливаю чай и сажусь на другой конец дивана.
– Ну так как дела? – зачем-то спрашиваю я.
Альберт улыбается:
– Прекрасно. Я пью наивкуснейший чай с прекрасной девушкой. А у тебя?
– Тоже сойдет.
Он молчит и смотрит на меня внимательно, словно изучает.
– Просто не люблю, когда… когда лезут в мою жизнь, – произношу я резче, чем собиралась.
– Я не хотел. Не знал, что там что-то важное. Пытался скоротать время. Ну и я же адвокат, наглость – издержка профессии.
– Наверное. Может, это и мое упущение, просто я не ждала гостей.
– А я вот напросился. Предлагаю начать все сначала. Я Альберт, двадцать семь лет, работаю адвокатом, одинок, хотел бы завести собаку, потому что люблю собак, но знаю, что у меня не хватит на нее времени.
Напряжение понемногу рассасывается, я откидываюсь на спинку дивана и делаю глоток ароматного жасминового напитка.
– Прямо как в клубе анонимных одиночек. Ну а меня зовут Л… – Я немного запинаюсь и давлюсь чаем.
