Стоило Вильгельму увидеть мою обувь, он вновь схватился за сердце, а после упал.
На колени. Передо мной!
Я даже отшатнулась, а он, как заправский командир, грозно рявкнул:
— Стоять! — Он склонился над самой туфлей, будто ищейка, и вперился в нее взглядом. И так посмотрел, и эдак. — Кто мастер? Где конкурент?
— Эмн… — замялась я и вопросительно глянула на Бэдфорда. Не рассказывать же Алмуру, что мастер как минимум еще не родился в этом мире.
— Умер! — подсказал Рассел. — Был один сапожник в городе, где жила Анна. Пил, ел жирное, вел похабный образ жизни и шил странные вещи… Цирроз!
— Это гениально!!! — с придыханием известил нас Алмур. — Раздевайтесь, рье. И туфли снимайте, я должен снять с вас мерки и изучить эту обувь!
Я неловко помялась с ноги на ногу, ощутив себя в кабинете врача. Вдобавок и ширмы нигде не было.
— Я не могу перед рьеном Бэдфордом, — скромно потупив взгляд, произнесла я.
Алмура не стеснялась, и очевидно почему. Его ориентация читалась невооруженным взглядом.
— Да что он там не видел, — всплеснул руками модист, но заметив мое недовольство, скомандовал: — Рассел, выйди!!! Подожди за дверью, на диванчиках!
Абсолютно бесцеремонно он вытолкал из мастерской представителя дома Вивьер и захлопнул за ним дверь.
— Ну, давайте же, рье, — нетерпеливо потер он ладони. — Мне уже не терпится!
Видя такой жадный интерес, первым делом сняла туфли и отдала Алмуру. Тот схватил «подношение» и оттащил к окну изучать.
Под его бормотание я раздевалась дальше, тем более что он пока ко мне потерял интерес.
— Какая изумительно ровная строчка, а тут что? Это застежка? Рурк! И почему я до этого не додумался? Жаль, что тот сапожник умер, взял бы в подмастерья. А это что? Его подпись? — Алмур наконец повернулся ко мне, и челюсть его вновь упала… — Святые тролли!
— Была у нас одна модистка… — начала я, понимая, что вызвало такую реакцию: трусы и бюстик. — Тоже умерла. Чахотка!
— Что ж там у вас все мрут так? — Интерес Алмура к туфлям был тут же утерян, теперь он коршуном кружил вокруг меня, а я невольно прикрывалась руками.
— Не сниму, — читая по лицу модиста его желания, предупредила я. — Даже не просите. Если очень интересно, то нарисую карандашом.
Вильгельм скривился.
— Вы не похожи на представителя дома Хайпер, — расстроенно выдал он. — Сомневаюсь, что из вашего наброска будет что-то понятно.
Покопавшись в памяти, вспомнила, что упомянут дом художников, и коварно улыбнулась.
— Ну, попробовать-то стоит. Может, удивлю.
Алмур побежал куда-то вглубь мастерской, долго разгребал завалы ткани, пока не извлек огромный ватман и вполне человеческий карандаш.
На обратной стороне листа была выкройка, и, пока я в своем полуголом виде устраивалась на полу и рисовала, ко мне поползли измерительные ленты.
— Ой! — воскликнула я от неожиданности, когда они, словно змеи, начали меня опутывать.
— Вы не отвлекайтесь, рье, — наставительно произнес Алмур. — Я тоже пока поработаю, сниму мерки.
Я попыталась сосредоточиться на рисунке, почему-то мне очень хотелось доказать, что я и впрямь могу красиво рисовать, но лезущие под руку ленты постоянно мешались, у меня даже голова от напряжения закружилась.
— Вот! — изрекла я минут через двадцать. — Все виды исподнего, которое шила та модистка.
Я гордо продемонстрировала Алмуру наброски на танго, стринги, слипы, шортики, а также различные пеньюарчики и кучу вариантов бюстье с пуш-апом и без.
