Бодрящий звук будильника на телефоне я выключила заранее. Легко поднявшись, я старалась не шуметь. И с любимой сумкой осторожно выбралась из спящего общежития. Распахнув подъездную дверь, я зажмурилась от яркой вспышки. Солнечные лучи будто поджидали меня и сразу накинулись своей теплотой и лучезарностью. Я рассмеялась улыбающемуся солнцу и бодро зашагала к остановке маршрутки.
Достоверно описывать события у меня получается лишь благодаря личному участию, реже по воспоминаниям близких людей, но иные эпизоды можно воспроизвести, только вообразив.
Совершенно не зная детство того человека, о котором далее пойдет речь, я могу домыслить трагический эпизод его жизни, основываясь на анализе реальных событий и выводах экспертов. Эпизод, послуживший пусковым моментом и приведший к трагическим последствиям не только его судьбы.
«…Он бежал вдоль покосившихся домов, чья ветхая древность немым укором стояла на окраине деревни. И летом разбитая проселочная дорога пугала рытвинами да канавами. После дождя глинистая почва проседала под его сапогами, он то и дело скользил, рискуя упасть в жижу. На соседнем недавно отстроенном доме сельсовета в коньке крыши вместо флюгерного петушка парил красный флаг, основополагающе напоминая о советской власти, где пятилетка за три, где пионер – всему пример, где общее – превыше собственнического.
Издалека его можно было принять за комбайнёра, который в свой выходной в нарядной цветастой рубашке торопился на свидание. Но по пробивающемуся пушку над верхней губой досадно была видна ошибка. Ему не больше шестнадцати лет, а внушительная с первого взгляда внешность обманчиво прятала мальчишку в обличие возмужавшего щеголя.
Подростковые прыщи, низкий лоб, угрюмое выражение лица не по причине настроения, а скорее, по природе замкнутого характера. Его свидание состоялось, подтвержденное добычей, – в одной руке авоська с закрытой стеклянной банкой с живыми бабочками, в другой руке – сачок…».
…
Второй час я сидела напротив кабинета в коридоре отделения полиции Центрального округа. Дверь с табличкой «Потапов Л. Н.» была закрыта. Ожидание не пугало, не расстраивало, не разочаровывало, оно помогало собрать мысли, которые я с усердием отличницы строго выстраивала в ряд, чтобы речь перед следователем звучала достойно, кратко и вразумительно.
Послышался топот и гул голосов с лестницы, мое ожидание вот-вот будет вознаграждено, подумала я, когда двое полицейских ввели в коридор пятерых задержанных. Их быстро рассадили по имеющимся стульям вдоль стены. По природной вежливости я машинально встала и уступила свое место. В конце узкого коридора у одинокого окна я нашла себе новое местоположение.
За окном в глубине внутреннего дворика отделения возле потрепанного «уазика» беседовали двое. Он и она. По лукавому прищуру было заметно нежное расположение женщины в элегантном костюме в адрес слегка угрюмого мужчины в штатском, который делал вид, что не замечает зондирующего взгляда.
Звонок крестной отвлек моё внимание от интересной пары. Отвернувшись от окна, я заговорщически прошептала, что еще ожидаю и не уйду без разговора с майором.
По коридору, раскручивая связку ключей на пальце, шел молодой мужчина. Когда он уверенным жестом стал открывать замок кабинета Потапова, я, не скрывая удивления, просипела в трубку:
– Мне, кажется, он пришел. Он в пиджаке и… в джинсах… молодой как-то очень… А сколько лет может быть майору?
